Виктор Точинов - Усмешки Клио

К тому же стрела из тисового (т.е. цельнодеревянного) способна пробить сталь толщиной два миллиметра лишь при выстреле практически в упор и под прямым углом – оружейникам достаточно было чуть нарастить толщину рыцарского нагрудника, что и было сделано в начале XVI века в так называемом «максимилиановском» доспехе.

Нет, в чистом поле лучникам с рыцарской конницей не тягаться. И огнестрельное оружие тоже не поможет, слишком маленькая убойная сила была у первых примитивных аркебуз и ручных пищалей, заряжавшихся к тому же гораздо дольше. Хотя, грех отрицать, порох свое веское слово в искоренении европейского рыцарства сказал – без бомбард, мин и петард выковыривать феодалов из-за стен неприступных, многие века постоянно укрепляемых замков куда как непросто. Но это было значительно позже, когда рыцари повсеместно ушли в глухую оборону.

Ну а с марксистами-ленинцами спорить не о чем. И не потому, что так уж напрочь отрицаю я теорию классовой борьбы. Как бы ни хотелось многим забыть этот факт и даже сам термин, но классы, т.е. большие группы людей, различающиеся по своему месту в системе общественного производства, и, соответственно, по размеру получаемой доли производимого продукта, – существовали и существуют. И интересы их порой весьма друг другу противоречат, что ведет к взаимной борьбе, иногда жестокой и кровавой. Другое дело, что объяснять всё , что бы ни происходило за тысячелетнюю историю человечества исключительно как проявления борьбы классов – подход сугубо однобокий. Впрочем, грешат тем же и другие школы, трактующие историю лишь как производную загадочных пассионарных толчков, или деяний выдающихся личностей, или влияния географических ландшафтов...

Но не вступая в спор о значении буржуазных революций, крушивших и сминавших феодальную Европу, можно сказать однозначно – тяжелая рыцарская конница в этих катаклизмах участия не принимала, разминувшись с ними во времени где лет на сто, а где и на двести.

Так отчего же вымерли несокрушимые рыцари?

Надо понимать, оттого же, что и динозавры – от своей великолепной приспособленности к весьма узкому спектру внешних условий и полнейшей беспомощности, когда условия эти меняются.

Вообще-то кавалерию старых времен многое роднит с нынешними бронетанковыми войсками, не случайно многие полки и дивизии в США и Великобритании сохранили в своих названиях слово «кавалерийские», сменив лошадок на танковую броню. Точно так же различные виды и танков, и конников использовались и используются в разных целях. Тяжелые, почти неуязвимые – для мощного концентрированного удара, прорыва обороны противника. Дело легких – разведка, охранение, рейды по вражьим тылам. Универсальных танков и всадников нет и не бывает...

А теперь представьте себе такую ситуацию: допустим, в середине ХХ века страна, тяжелых танков не имеющая в принципе, сталкивается в прямом сражении с державой, активно практикующей тяжелое танкостроение. Последствия будут плачевными (и бывали в реальных войнах) – пушчонки легких танков броню тяжелых не пробивают, а те колют их, как орехи; рассчитанные на тонкую броню средства ПТО бесполезны... Ну и что тут делать?

Самый проигрышный путь, какой только можно представить – это немедленно начать проектировать и строить тяжелые, очень тяжелые и сверхтяжелые бронированные машины. Абсолютно забросив при этом остальные рода и виды войск – пехоту и артиллерию, авиацию и противотанковую оборону. Решить проблему можно быстро и эффективно: увеличить калибр противотанковых пушек и мощность противотанковых мин, применить новую тактику обороны, новые виды противотанковых укреплений. Один-единственный вовремя взорванный мост может сделать бесполезными все тяжелые танки на этом берегу реки (в отличие от легких, которые порой плавают или десантируются с воздуха).

Вот. А правители европейских королевств раннего средневековья, ошибочно приняв эффектность за эффективность, пошли именно первым, ведущим в никуда путем. Тяжелая рыцарская конница была непобедима исключительно в открытом полевом сражении. Причем, что характерно, на относительно узких полях тесной и густонаселенной Европы. На широких азиатских равнинах легкие и подвижные всадники могли отступать сколько угодно долго, маневрируя, изматывая тяжеловооруженного противника арьергардными боями, перерезая коммуникации. Недаром мощно начавшийся было натиск крестоносцев на восток захлебнулся очень быстро – завоевания ограничились узкой полосой малоазиатского побережья, вполне пригодной для маневра тяжелой кавалерии.