Марианна Алферова - Соперник Цезаря

Клодия окружила свора Милона. Голова жеребца возвышалась над людскими головами, с удил хлопьями летела пена, а сам сенатор отбивался от копий и мечей, не успевая разить. Двух других конных — Схолу и Гая — видно не было. Зосим стал пробиваться к патрону, едва успел увернуться от чьего-то меча, ударил сам и, кажется, ранил. Наконец он очутился подле хозяина, ухватил Клодиева жеребца за повод. Земля была какая-то неустойчивая, так и норовила вывернуться из-под ног.

— В таверну! — Вольноотпущенник махнул мечом; клинок рассек воздух, никого не задел, но заставил людей расступиться. Конь храпел и рвался из рук — отличный жеребец, но горячий до ужаса — одному эту тварь никак не удержать. Клодий уже шатался в седле.

— Хватай повод! — заорал Зосим Полибию. Гладиатор обернулся — лицо его было в крови. Кажется, он не понял, чего от него хотят.

— Скорее! — зарычал Зосим.

Полибий протянул руку, но ухватить повод с другой стороны не успел — Клодиев конь встал на дыбы. Зосим пытался удержать его, но жеребец вырвался. Тут опять подскочил Биррия и попытался снова ударить копьем Клодия. Но сенатор чудом отбил удар мечом.

Зосим, наконец, схватил повод и потащил упиравшегося жеребца к таверне. Дверь была в двух шагах. Краем глаза Зосим увидел, как Евдам проткнул мечом одного из рабов Клодия.

Возле дверей таверны патрон кулем рухнул на руки Зосиму. Тот едва удержал раненого.

— Всем укрыться… — пробормотал Клодий. — Двери закрыть.

Полибий подхватил хозяина под мышки и поволок внутрь. Зосим отступал, выставив перед собой меч. Но на них больше не нападали. Гладиаторы Милона отступили к повозке хозяина, чего-то ожидая.

Очутившись внутри, Зосим перевел дыхание. В таверне можно было отсидеться. Следом вбежал мальчишка раб и тут же рухнул на пол. Из груди его, пузырясь, струей текла кровь.

— Убери его! — приказал Зосим опешившему хозяину таверны.

Последним ворвался внутрь Этруск. Поскользнулся в кровавой луже у порога, проехал на заднице, вскочил и кинулся в угол. Там уселся на пол, прижимая руки к животу. Глаза выпучены, на лице безумное выражение. Вся туника в крови — не понять, своей или чужой.

— Помогите! — крикнул Зосим посетителям.

Два погонщика мулов, что обедали здесь и чьи миски все еще стояли на кирпичном прилавке, [16] В таверне был специальный стол, сложенный из кирпича, в него замуровывались глиняные горшки, в которых готовая пища долго не остывала. Во многих квартирах в городах не было кухни, горожане питались в тавернах, где всегда была горячая еда. Такой вот римский общепит. неспешно поднялись, на ходу пытаясь оценить обстановку. Из одной миски спешно принялся хлебать Клодиев раб, как будто боялся, что не удастся наесться последний раз в жизни. Погонщик схватил его за шиворот и отбросил, как щенка. С помощью второго погонщика Зосим заложил брусом дверь.

Теперь можно было перевести дух. Вольноотпущенника разбирала злость. Так глупо попались! Умники, решили устроить ловушку Милону. А вышло, западню подготовил сам Милон.

В таверне было темно, дымно и жарко. Печь топилась. Из четырех больших горшков, вделанных в прилавок, шел пар. Пахло свиными колбасками и чечевичной похлебкой. Зосим облизнул губы. Ему вдруг страшно захотелось есть.

— Во имя Судьбы! Что случилось? Доминус, что случилось… — бормотал хозяин таверны, круглолицый рыжеволосый толстяк, протягивая к гостям руки.

— Ничего хорошего, — буркнул Зосим. — Обычная предвыборная кампания.

Посетители сбились у стены, позабыв о плошках с дымящимся супом. Клодий сидел на лавке, зажимая рану рукой. Плотно сжатые пальцы были ярко-красные. Сенатор тяжело дышал, по лбу крупными каплями катился пот.

— Это же наш Публий Клодий! — воскликнул один из погонщиков и, обернувшись к Зосиму, проговорил: — Если что, я с вами. У меня и меч есть. — Он выставил из-под плаща рукоять. Надо же, удивил! Нынче без оружия никто не отправляется в путь.

Зосим кивнул, давая понять, что помощь принимает.

— Клодий… Сенатор Клодий Пульхр… — повторил изумленно хозяин. — Да что ж такое… Да это же… наш будущий претор. А там кто? — Он указал на заложенную брусом дверь.

— Кандидат в консулы Тит Анний Милон, — сказал Зосим.

В таверне повисла тягостная тишина — лишь слышалось, как булькает в котле похлебка. Всем было ясно, что дело — смертельное в смысле самом прямом.

Зосим внезапно ощутил слабость и острую боль в боку. Тронул тунику. Ладонь тут же сделалась мокрой. Он ранен! Вроде как не опасно. Кожу только порезали. Но это ерунда. Только бы с патроном все было хорошо.