Евгений Красницкий: Отрок. Покоренная сила (Часть 5-6)

И думай! Все время думай и помни: ты постоянно на глазах у людей. Дурой выглядеть не имеешь права, потому, что дурой выглядит не давка Машка, а внучка воеводы, и это — укор для всей семьи. Привез Михайла щенков. Холопка любопытный нос сунет, по носу за это и получит. А воеводская внучка, если ей это нужно, просто спросит: что и зачем. И никто воеводской внучке… — Мать снова слегка повысила голос. — И никто воеводской внучке не ответит: «не твое дело», тем более, при холопах. Никогда! Понятно?

— Угу… — Прогундосила Машка. — Понятно.

— А теперь, — мать обвела взглядом всех присутствующих — слушайте приказ воеводы Корнея Агеича!

— Кхе!

Мать и не подумала обернуться на голос деда, лишь повторила с нажимом:

— Приказ воеводы Корнея Агеича! Десятник Младшей стражи Василий!

— Я, госпожа… боярыня Анна Павловна!

— Сестру Анну из сарая освободить. Вежливо! Отвести в дом — на кухню. Листвяне велеть Анну накормить. Но не очень обильно. Еще скажешь Листвяне, что Анну надо после сарая да нужников помыть и одежду выстирать.

— Слушаюсь, матушка боярыня!

Роська сунулся к дверям, но мать остановила его:

— Погоди, не убегай. Еще не все. Ты, Мария…

— Мама…

— Молчи! Слушай приказ! Выпрямись, руки опусти, косу не теребить! Глазами не елозь, смотри прямо… Да не по коровьи! Ладно, это — потом.

Приказ тебе такой. Если уж взялась за щенков — ответ за них теперь на тебе. Чтобы были накормлены, ухожены, здоровы и веселы. Сама за стол не садишься, спать не ложишься, пока щенки не обихожены. Ночью — вставать к ним два раза, я прослежу. Это — первое.

Теперь — второе. Приставлю к тебе двух девок. Ничего сама руками делать ты больше не должна. Запрещаю! Все — через девок. И чтобы: ни крика, ни ругани, ни рукоприкладства! Сумей то, что надо, объяснить спокойно и вежливо. Ослушаешься — буду хлестать по щекам, для пущего румянца. Я — мать, мне — можно. И чтобы девки твои были аккуратны, благообразны, бойки и веселы. Спрос — с тебя.

Кроме заботы о щенках, на тебя возлагается забота о холопском жилье. Каждый день будешь обходить все места в усадьбе, где живут холопы. Смотреть: чтобы было прибрано, чтобы не было больных, чтобы были ухожены дети. Примечать: не холодно ли, не сыро ли, нет ли сквозняков, чистый ли воздух.

Замеченный непорядок приказывай устранять самим холопам, если же будет что-то трудное — говори мне. Если с каким-то нужным делом твоим девкам будет не справиться, тебе поможет десятник Василий.

Мать развернулась к Роське.

— Тоже — не сам! Работать — холопским мальчишкам, вразумлять нерадивых — твоему десятку. Взрослых холопов от дел не отвлекать. Если что — к старшине или ко мне. Учитесь повелевать людьми, но, самое главное, повелевать собой. Тебя, Мария, это особо касается. Анне потом тоже девок дам и обязанности подберу. Воевода Корней все сказанное утверждает.

— Кхе! Утверждаю! И смотрите у меня… Не дай Бог… Кхе!

— Ступайте, ребятки… Куда? А старшему поклониться?

Машка и Роська торопливо отмахнули поклон деду и шмыгнули за дверь. Мать обернулась к Мишке.

— Миша, ты для чего щенков привез?

— Мы охрану караванов обучать будем, собака засаду всегда раньше человека почует.

— Понимаю.

— Хочу, чтобы Прошка обучением собак занимался.

— Правильно. — Одобрила мать. — Вот ведь дал Бог таланту, они же с покойным Чифом такими приятелями были, чуть ли не из одной миски ели. И с любой другой скотиной у Прохора хорошо выходит. Бабы у колодца треплются, что он звериный язык знает. Ты сколько щенков привез?

— Одиннадцать.

— А про то, что крестникам своим по одному щенку дать собирался, помнишь?

— Помню.

Мать снова развернулась лицом к деду, но голос ее утратил властность и резкость — почтительная невестка обращалась к батюшке свекру.

— Батюшка, сколько Никифор учеников привезет?

— Договаривались на десяток или дюжину.

— Значит, на всех не хватит. А я еще хотела бы Анне с Марией по щеночку.

— Кхе, а им-то кого охранять?

— Самих себя. Девам скоро пятнадцать, парни уже давно заглядываются. Да и воеводские внучки — всякому лестно, долго ли до беды?

— Да у нас отродясь такого не было! С холопками, разве что…

— Нет, батюшка, теперь жизнь другая пойдет, да и пошла уже давно, только не очень заметно. А теперь виднее станет. Ты же в больших городах бывал и жил подолгу, должен понимать.

— Так то — в городах.

— В Ратном, считай, тысяча человек теперь. — Напомнила Анна-старшая. — Три-четыре урода на тысячу обязательно найдутся.