Иван Оченков: Взгляд василиска

Великий князь не смог усидеть в штабе и узнав, что начались бои на сухопутье, вызвался отправиться с приказом. Генерал Стессель отнёсся поначалу к этой идее без энтузиазма, однако его порученец опять был отправлен в маньчжурскую армию, и ему пришлось скрепя сердце согласиться. Тем более что лейб-гусар обещался вести себя осмотрительно и на рожон не лезть. Отправив с ним для охраны высокой персоны и собственного успокоения сотню верхнеудинцев, Анатолий Михайлович принялся ждать известий и они не заставили себя ждать.

Пока войска Фока стояли, японцы так же успели подтянуть подкрепления, включая несколько, с большим трудом выгруженных с выброшенных на берег пароходов, полевых пушек. Так что теперь русский авангард встретили не только винтовочные, но и орудийные залпы. Стрелковые цепи, осыпаемые вражескими гранатами, сначала остановились, а потом, устилая землю телами в белой форме, отошли на исходные позиции. Ответ не заставил себя ждать, на ближайшую пологую вершину вихрем влетела русская полубатарея и, мгновенно сняв орудия с передков, выпустила по вражеской артиллерии несколько снарядов. Противник немедля начал отвечать и между ними завязалась ожесточенная перестрелка. Японским наводчикам первым улыбнулась удача и угодившая в одну из русских пушек граната, снесла ее с вершины, проредив осколками расчеты соседних. Однако этот успех оказался последним и над стоящей открыто японской артиллерией вспухли облачка разрывов шрапнели. Вырвавшиеся на свободу из тесных снарядов чугунные пули в мгновение ока выкосили японскую обслугу, и пушки лишенные артиллеристов беспомощно замолчали. Пехота, ободренная поддержкой, снова пошла в атаку, но встреченная густыми винтовочными залпами залегла. Русские пушки несколько раз прошлись огненной косой по занятым японцами склонам, но без особого успеха. Таким образом, на фронте воцарилась шаткое равновесие, готовое в любой момент рухнуть. Мрачно наблюдавший за ходом боя Фок, недовольно покривился. Генерал считал наступление на Быдзево сущим безумием, грозящим русскому отряду, далеко удалившемуся от основных сил, окружением и разгромом и был готов после первых японских залпов повернуть обратно. От этого шага его останавливал только находящийся при нем великий князь Борис Владимирович. Гусарский поручик, казалось, просто упивался видом сражения и готов был в любую минуту кинуться в самую гущу схватки. «Черт бы тебя взял!» — неприязненно думал Фок, имея в виду не то члена императорской фамилии, не то капитана Гобято заставившего молчать японские пушки.

— Разрешите доложить, ваше превосходительство, — выскочил как черт из табакерки подхорунжий Нестроевой. — Осмелюсь доложить, что японцев можно обойти правым флангом. Там у них только дозор — человек двадцать. Возьмем по-тихому в ножи, ни один и не пикнет.

— Молчать! — взвился не терпевший инициативы подчиненных генерал, — я, кажется, не отдавал никаких приказаний! Кругом марш! Пшел вон, каналья!

Немного опомнившись, Александр Викторович оглянулся в сторону великого князя, но тот всецело занятый происходящим на поле боя не обратил внимания на разнос устроенный им казаку. Подхорунжий, скрипнув зубами, отошел прочь и снова исчез, как будто и не появлялся. Борису, тем временем, очевидно, наскучило смотреть в бинокль и он, одернув мундир, повернул коня.

— Прошу прощения господа, — заявил он обернувшимся на него офицерам штаба, — кажется, третья бутылка вчера была лишней.

Штабные понимающе переглянулись и не обращали более внимания на направившегося к кустам гаоляна великого князя. Однако тот не стал спешиваться возле зарослей и направился прямиком к стоящим неподалеку верхнеудинцам.

— Здравия желаем вашему императорскому высочеству, — поприветствовали его забайкальцы.

— Сотник, казаков в седло, — коротко приказал ему Борис Владимирович.

— Их превосходительство отдали приказ? — обрадованно спросил казачий офицер.

— Отдали-отдали, — улыбнулся великий князь.

— Казаки на конь!

Поддерживаемая артиллерией русская пехота снова поднялась в атаку. Выставив вперед штыки, солдаты бежали на врага, надрывая глотки в надсадном крике превращавшимся в жуткий вой. Казалось, ничто не сможет их остановить, но гордые сыны ямато нисколько не уступали своему противнику в воинской доблести. Их офицеры схватились за сабли и подняли своих подчиненных навстречу врагу. Примкнув ножевидные штыки к своим арисакам японцы неудержимо рванули вперед и скоро две волны белая и синяя схлестнулись посреди неширокой долины. Несколько тысяч человек, до сих пор не подозревавших о существовании друг друга, с упоением дрались, кололи штыками, стреляли один в другого. Поначалу бегущим под гору японцам удалось несколько смять цепи сибирских стрелков, однако скоро выяснилось, что в среднем русские выше и сильнее низкорослых японцев, а их винтовки со штыками куда длиннее, чем у их противников. Подпоручик Николаенко вместе со своей командой тоже участвовал в том бою. Когда японцы контратаковали, он ринулся вперед, ужом вертясь между противниками, стреляя в одних из нагана и отбивая штыки других шашкой. Как будто мстя японцам за пережитый в прошлом деле страх, молодой офицер целый день бравировал своей храбростью, не кланяясь пулям и раз за разом, поднимая оробевших солдат в атаку. Налетевшие гурьбой японцы едва не сбили его с ног, но расстрелявший барабан наган подпоручик сумел-таки вырваться и пластал саблей так, как былинные богатыри мечами. Вскоре справившиеся с первым замешательством стрелки догнали его и, круша врагов штыками и прикладами, рванули вперед. Японцы, впрочем, не собирались уступать и отчаянно контратаковали, стараясь достать своих противников. Давно распрощавшийся с жизнью Николаенко продолжал азартно рубить врагов, но в какой-то момент понял, что рядом никого кроме своих нет. Немного растерянно он оглянулся и понял, что сражаясь, поднялся со своими солдатами на вершину холма.