Левицкий Михайлович - МАРК КРАСС

Требония обильно побрызгали водой, рабы принялись тормошить повара и помогать Галлу бить его по щекам. Их труды быстро принесли плоды: обжора застонал и начал шевелиться. Однако рассудок вернулся к нему не сразу. Требоний вдруг заорал, словно безумный:

– Не бейте меня! Я только бедный раб! Я все расскажу…

– Подлый предатель! – Децим пнул ногой по толстому заду.

– Мерзавец! – добавил Сервий с другого бока.

Рабы с удовольствием принялись помогать господам.

– Отойдите от Требония, – пожалел своего повара Красс, – дайте же ему очнуться.

С приходом девушек у римлян поднялось настроение. Веселая, жизнерадостная гречанка прислуживала Дециму и Сервию днем и ночью. Зачастую она оставалась ночевать с ними на одном ложе. Ее нисколько не тяготило то обстоятельство, что приходилось ублажать сразу двоих. Утром она, бодрая и свежая, строила глазки еще и Марку.

Эппия же ни на шаг не отходила от Красса. Ее внимание было приятно римлянину, однако временами излишняя предупредительность утомляла. Иногда Красс, чтобы избавиться от общества белокурой красотки, отсылал ее на море стирать белье или выполнять другую работу. Но так случалось лишь в первое время. За несколько недель Эппия настолько хорошо узнала своего господина, что могла безошибочно угадать любое его желание, и, когда чувствовала себя лишней, добровольно покидала Марка.

А друзья Красса не могли нарадоваться на Елену.

– Марк, если б ты знал, какова она ночью, – хвастался Сервий. – Сколько страсти, неистовства, нежности…

– Уж если разойдется, всю ночь не даст покоя, – поддерживал его Децим. – А как твоя Эппия?

– Ничего, – неопределенно пожал плечами Красс, видимо, не желая обсуждать подробности.

– Мне кажется, она холодна как снег, среди которого родилась.

– Друзья, пылкому безрассудству я предпочитаю холодный ум. Эппия меня устраивает, и я подозреваю, что Вибий Пациан выбрал ее специально для меня.

– И все-таки, Марк, ты много потеряешь, если отвергнешь любовь Елены. Разве ты не видишь, как она пытается набросить на тебя любовные сети? – хитро улыбнулся Децим.

– Благодарю, друзья, я понял вас. Вы предлагаете мне Елену, а сами не прочь попользоваться Эппией.

– Хотелось бы узнать, чем тебя приворожила северная нимфа, – признался Децим.

– Своей Еленой владейте безраздельно, меня она не прельщает. Можете забрать и Эппию, если согласится. Хотя она и рабыня, повторяю, не делайте ничего против ее воли. Эппия умна, красива и не заслуживает положения простой рабыни. При встрече попрошу Вибия дать ей свободу, а пока – дерзайте!

Через два дня Эппия со слезами прибежала к Крассу и упала на колени.

– Господин, не отдавай меня своим друзьям! Разве я плохо служу? Чем я тебе не угодила?

– Утри слезы, Эппия. Сегодня же скажу Дециму и Сервию, чтобы оставили тебя в покое, – пообещал Красс.

Прошло восемь месяцев с того времени, как Марк Лициний Красс впервые ступил на испанскую землю. Его друг изо всех сил старался скрасить нелегкую жизнь изгнанника. Иногда по ночам Вибий Пациан навещал Красса, но сегодня, к большому удивлению последнего, он пришел днем.

– Вибий! Я тебя не узнаю. Всегда такой осторожный – и вдруг среди бела дня пришел к врагам римских консулов.

– Марк! Ты считаешь меня трусом? – обиделся Вибий.

– Ну что ты, друг, может быть, только благодаря твоей осторожности мы еще живы, – попытался исправить свою оплошность Красс. – Лучше расскажи, с чем пришел. По твоему возбужденному виду предполагаю, что должны быть известия из Рима.

– Умер Гай Марий.

– Вот это новость! Не в моих правилах радоваться смерти римлянина, но эта весть – самая приятная за последний год. Марий – единственный, кто мог организовать, возглавить и даже привести к победе это стадо плебеев. Цинна, Карбон и прочие "отцы народа" горазды лишь раздавать обещания. Они соблазнили чернь на бунт и захватили власть только благодаря Марию. Он мой враг, но он великий военачальник. Рим обязан Марию многими победами, но он же и виновник многих бедствий, постигших Вечный город. Было бы гораздо лучше для Рима и для Мария, если бы он сложил голову в битвах с тевтонами или кимврами. Шесть раз народ избирал его консулом…

– Ты ошибся, Марк. Семь раз. Впрочем, в седьмой раз Марий не считался с волей народа. Он и Цинна сами себя объявили консулами без всякого голосования. В день вступления в должность Марий приказал сбросить со скалы сенатора Секста Лициния, который имел неосторожность удивиться процедуре избрания высших должностных лиц Рима. Великие боги не позволили Марию долго издеваться над римским законом и сенаторами – он скончался на семнадцатый день своего консульства.