Алексей Пересыпкин - Черный орел

Солнце уже давно зашло, и тьма в лесу все стремительнее густела, наполняя его таинственными шорохами и ночными звуками, которые заставляли римлян нервно хвататься за оружие.

Прислушиваясь к шагам часовых, негромким перекличкам, легат незаметно скатился в сон.

…Было душно. Антоний рывком поднялся с импровизированного ложа из лапника и покрывающего его плаща. Выбрался из шалаша. Снаружи, несмотря на довольно теплый вечер, было холодно. Под ногами скрипела покрытая инеем трава. Пространство вокруг лагеря было залито мертвенно-синим цветом. Кожа человека тоже отливала синевой. Антоний посмотрел на небо – посреди небосклона висела неправдоподобно огромная Луна голубоватого оттенка. 'Что еще за чудеса!', подумал он, 'Надо найти часовых, узнать, когда появилось это…'. Антоний замялся, раздумывая как назвать висевшее у него над головой небесное светило, поскольку на привычную Луну оно ну никак не походило. Да и вообще, где все, где патруль? Только сейчас он заметил, что стоит полная тишина. Не шелестели листвой деревья, в лагере не слышна перекличка часовых. По спине скользнула струйка холода. Неужели их настигли и вырезали всех спящими? Нет, не может быть, хоть какой-то шум нападавшие должны были бы издать. Да и то факт, что он сам жив, опровергает возможность нападения. Тут что-то другое. Медленно и осторожно трибун пошел вдоль стены шалаша. Дойдя до конца боковой стенки, он, пригнувшись, посмотрел за угол. И, облегченно вздохнув, уже нормальным шагом вышел из-за укрытия. Впереди, в пяти шагах от него, стоял легионер.

– А ну-ка, солдат, ко мне!- скомандовал трибун, поднимая руку, чтобы вытереть некстати вспотевший лоб. Доселе неподвижная фигура медленно повернулась. Антоний замер, рука остановилась на пол пути. В неверном мерцающем свете странной луны блеснули закатившиеся глаза на перекошенном потемневшем лице легионера. Сквозь рваную дыру в щеке белело крошево зубов. Заплечная пластина и кольчуга на груди были рассечены страшным ударом. Сквозь покореженные звенья и побуревшую от крови одежду была видна разверстая рана, в глубине которой проглядывали обломки костей. Страшная фигура качнулась и сделала шаг к человеку. Антоний попытался убежать, но ноги будто примерзли к земле. Из горла вместо крика раздалось тихое шипение. Из клубившегося тумана показались и другие кошмарные, искалеченные тела. Вот мертвец, судя по значку на плече полуцентурион, мерно шагает к трибуну, не обращая внимания на засевшую в глазнице стрелу. Рядом ветеран, размеренно отмахивает культей правой руки, из сократившихся, подсохших мышц белесо проглядывает ровный срез кости…

Дальше разглядывать этот парад смертей Галл не стал, рванулся изо всей силы, но смог продвинуться всего лишь на пару шагов. Сзади что-то ухватило римлянина за ткань плаща и рывком дернуло к себе. Не удержав равновесия, он повалился на спину. Последнее, что Антоний увидел перед тем как темнота поглотила сознание, были пылавшие ослепительно-белым огнем камни на вершине холма…

Рывком оторвав голову от скатки плаща, Антоний со всхлипом втянул воздух, попытался вскочить, ударился о хилый свод навеса, опомнился, замотал головой, разгоняя муть сна. Нащупал меч и, отбросив рваную тряпку, заменяющий дверь, пригнувшись, вывалился из душной тьмы шалаша. Стоя на четвереньках, вдохнул полной грудью сырой холодный воздух, стараясь изгнать из памяти фрагменты кошмара и унять бешено колотившееся сердце. Наконец, отдышавшись, поднялся на ноги. Не хватало еще, чтобы кто-то из солдат увидел своего командира в таком виде! С опаской огляделся – а вдруг все еще во сне, ведь бывает же такое, что кажется, что все, проснулся, а на самом деле просто перешел на другой этап сновидения. Но нет, прошедшие мимо патрульные четко вскинули руки в приветствии, и в их обличье не было ничего необычного. Вдруг сзади раздалось осторожное покашливание. Трибун медленно обернулся. Позади стоял Коротан, назначенный вчера центурионом. Вообще-то, Коротан – кличка, а имя свое низенький с широкими плечами и иссиня выбритым подбородком уроженец Эллады не назвал никому, даже вербовщику. Так и прозвался – Коротан. Ранее он был десятником, но после того, как в боях погиб командир их центурии, он сумел собрать остатки отряда, воодушевить их, и вывести из того котла, в котором оказались римские войска. Позже он и его люди присоединились к отряду Антония. Поскольку толковы командиры были в дефиците, попросту говоря их и не было, Антоний назначил Коротана командиром его родной центурии. Кроме того, в эту ночь он был ответственным за охрану лагеря.