Мэтью Кирби: Assassin’s Creed. Последние потомки [litres]

– Именно, – сказал Монро. – Новейшие модели «Анимуса» предназначены для развлечения и служат интересам «Абстерго». Люди видят и воспринимают историю так, как это угодно «Абстерго». Правды там нет. А эта модель, – он положил руку на подголовник кресла, – может получить доступ именно к твоим воспоминаниям. Нетронутым. Это единственный способ выяснить правду, что бы ты ни искал.

– Как вы это сделали? – спросил Хавьер.

– Я работал на «Абстерго», – ответил Монро. – Очень давно. Еще вопросы есть?

Оуэн взглянул на Хавьера. Тот кивнул и сказал:

– Да, еще один. Зачем вы этим занимаетесь?

– Зачем ты этим занимаешься? Я пригласил Оуэна, а не тебя.

– Я здесь, потому что Оуэн мой друг, и я должен быть с ним.

Оуэн не считал себя сентиментальным, но отметил, что услышанное ему понравилось.

– Хорошо, – ответил Монро. – Дело в том… я занимаюсь этим, потому что я тоже кое-что должен.

По тону голоса Оуэн понял, что Монро не собирается распространяться об этом. Хавьер больше ни о чем не спрашивал, и Монро обратился к Оуэну.

– Так что за правду ты хочешь узнать? В школе у нас не было времени обсудить детали. Напомни, чьи воспоминания ты хочешь исследовать?

Оуэн глубоко вдохнул.

– Моего отца.

– О, точно. Отец – это важно, – кивнул Монро. – Что-то специфическое?

– Хочу знать, что случилось с ним одним вечером. 18 декабря. Пять лет назад.

– Оу. Если бы я знал. В этом случае я не могу тебе помочь.

Оуэн шагнул к нему.

– Что вы имеете в виду? Я только поэтому сюда и пришел. Вы сказали…

– Ты говорил, что хочешь попасть внутрь воспоминаний твоего отца, и я сказал «да». Это правда. Но ты не сказал, что тебе нужны его переживания всего лишь пятилетней давности.

– Но…

– Это просто невозможно, – сказал Монро. – Твоя ДНК содержит воспоминания твоего отца только до того момента, как ты был зачат, но не после. У тебя нет его генетической памяти о том моменте, когда тебе было – сколько там – десять?

– Он прав, – подтвердил Хавьер. – Я интересовался этим, но думал, может, есть что-то вроде новых технологий.

Оуэну показалось, что автобус вокруг него сжимался, стискивал его по мере того, как возрастали его гнев и злость.

– Тогда что мне делать? Как мне добраться до его воспоминаний о том вечере?

– Тебе нужен другой вид «Анимуса», – сказал Монро. – И образец ДНК отца, взятый после этого вечера. Только так можно проникнуть в код его генетической памяти.

Все мышцы Оуэна до того напряглись, что он задрожал.

– Но его в тот вечер арестовали. Они забрали его, и он больше не вернулся. У меня нет его ДНК.

– В таком случае мне очень жаль, парень.

Оуэну захотелось ударить ближайший монитор. Он пришел сюда, поскольку это был единственный способ. Единственная возможность доказать невиновность отца. Единственный вариант восстановить справедливость. Но оказалось, что это вовсе не выход. У Оуэна не было выхода, и он только теперь это осознал. Он оказался заперт в этой жизни, обречен слушать, как бабушка с дедушкой поливают грязью отца, смотреть, как мать без боя отказывается от собственных воспоминаний о нем.

– Если бы он достал ДНК отца, – спросил Хавьер, – вы бы это сделали?

– Абсолютно, – сказал Монро. – С помощью другого вида «Анимуса» и с образцом ДНК, взятым после той ночи.

Оуэн почувствовал руку Хавьера на своем плече.

– Может, твоя мама что-то сохранила? Что-то, что содержит его ДНК. Старую рубашку, может.

– У нас ничего такого нет, – сказал Оуэн. – Мама продала все, пытаясь сохранить дом. Но дом мы все равно потеряли.

В автобусе повисла тишина, нарушаемая только шорохом компьютерных вентиляторов, пощелкиванием и гудением жестких дисков. Оуэн не хотел уходить, потому что это означало бы, что он потерпел поражение, поэтому он просто стоял посреди бесполезных машин.

– Слушай, – сказал Монро, – я занимался этим какое-то время. В разных городах, в разных школах. Некоторые ребята приходили ко мне за острыми ощущениями. Другие, вроде тебя, приходили, потому что хотели найти ответы. Но все дело в том, что они редко находили те ответы, которые искали. Чаще всего это ничего не решало. Думаю, лучше было бы тебе спросить самого себя, почему это так важно для тебя.

– Что это значит? – воскликнул Оуэн. – Мой отец попал в тюрьму. За то, чего он не совершал. По-моему, очевидно, почему для меня это важно.

– Пойдем отсюда, – сказал Хавьер. – Этот мужик тебе ничем не поможет.

– А что насчет тебя? – спросил Монро, глядя на Хавьера.