Александр Щёголев: Чего-то не хватает

— Не пей с Барчуком, Митя. Нечестно. Пьёшь с ним, а плёнку портишь мне.

— Тележку кто возит? — сипло спрашивает Митя.

— Будешь работать с рук. Руки-то не дрожат?

Входит актёр, играющий главного героя. Русоволосый, голубоглазый, ростом с режиссёра. На нём брезентовые штаны, свитер с оттянутым воротником, из-под которого торчит клетчатая рубашка. Плюс сапоги. А также — непременная трёхдневная щетина. Какой же герой без трёхдневной щетины?

— Привет всем! Где наша девочка?

— Пах бреет, — бормочет сквозь зубы оператор Митя.

— Серж, ты готов?

— Я — как пионер. Трезв, сыт и хочу бабу. (Зевает.) Как вам мой маскарад?

— Похож на ханыгу у винного, — констатирует оператор.

— Заткнись, кинолюбитель! — срывается помреж. — Давно в окуляры не получал?

— Ребятки, не ссорьтесь. Что говорит консультант?

— Консультант говорит, что настоящие геологи выглядят так, — ставит точку помреж.

— Ну и нормальненько…

Входит актриса, играющая главную героиню. Одета по домашнему: прозрачный пеньюар, под которым видна атласная ночная рубашка. Чарующие ножки упрятаны в чулки. Ни голове — грандиозные кудряшки, залитые для прочности лаком «Прелесть».

С первого взгляда ясно — перед нами современная советская женщина.

Актриса делает танцевальное па, всплеснув пеньюаром:

— Годится?

Режиссёр подбегает к ней, целует в щёку.

— Ларочка, солнышко, ты обольстительна! Зрители пачкают сиденья!

Она победно улыбается. Режиссёр обнимает её за талию, ведёт к декорации. Шепчет:

— Спиралька на месте? Умница. Ты у меня профи, не зря ГИТИС кончала… (Хлопает в ладоши.) Внимание! Репетируем встречу после разлуки! Прошу всех выбросить из головы чушь, собраться и помочь мне в нашем общем деле!

Актриса подходит к актёру:

— Привет вашему маленькому другу. Он нас сегодня не подведёт?

— Маленький?! Да уж побольше, чем у твоего хряка, кивает тот на режиссёра.

— Ешьте петрушку, Серж. Помогает, у кого по мужской части проблемы.

— Проблемы — это когда гонококк погулять вышел. Кстати, давно проверялась?

— Не ваше дело. Ваше дело простое — отпыхтел, получил деньги…

— Эй, голубки, текст выучили? — окликает их режиссёр. Хищные оскалы разом превращаются в улыбки.

— Какой там текст? Сопли.

— Серж, не обижайте нашего гения, — притворно сердится актриса. — Говорят, страдает над каждым словом, онанирует над портретом Чехова…

— Медвежьей болезнью он страдает. Штаны до сих пор постирать боится, интеллигент.

Сценарист на балкончике пылает: «Дураки… Провокаторы… Сгною…» Директор киностудии придерживает его за плечо: «Эдуард, хочешь лучше выпить?» Очаг возгорания погашен. «Дармоеды… Ненавижу… Что там у тебя, коньяк?..»

Смена декораций.

Сценарист и директор киностудии еле слышно разговаривают, поочерёдно отхлёбывая из плоской бутылки с этикеткой «Двин» и бросая долгие взгляды на съёмочную площадку.

СЦЕНАРИСТ. Наверху правда нервничают?

ДИРЕКТОР. Не то слово. При всём моём глубочайшем уважении к нашему руководству, кое-кто, мне показалось… (заканчивает уже шёпотом)… на грани паники.

СЦЕНАРИСТ. Поступили новости?

ДИРЕКТОР. Да уж поступили, Эдик, поступили.

СЦЕНАРИСТ. То-то, я чувствую, напряжение сгустилось… Черт. Я тебя, конечно, не спрашиваю…

ДИРЕКТОР. А нет тут особого секрета. Не сегодня-завтра тебя введут в курс дела. Ты знаешь, что эксперименты в Дубне повторили в Киеве у Глушкова и в Арзамасе-16?

СЦЕНАРИСТ (осторожно). Слышал. Без подробностей.

ДИРЕКТОР. Я тебе скажу. Из Киева доложили, что смогли посмотреть ещё дальше, чем дубновские. Украину принимают в НАТО, а Российской Федерации в приёме отказано.

СЦЕНАРИСТ. И какова наша реакция?

ДИРЕКТОР. (с горечью). А что — реакция? Варшавский договор, по всей видимости, распался. Американцы ставят базы по всем нашим границам, «оборонка» погибла. В стране — сплошная растащиловка. Наши учёные работают на американский военпром…

СЦЕНАРИСТ. Да уж, читал я про это. Не могу поверить…

ДИРЕКТОР. А вторая новость — вот. В Арзамасе-16 вытащили совершенно безумный экстраполят. В Ленинграде установлен памятник Сахарову, и не где-нибудь, а на площади имени Сахарова. Но это цветочки. В Москве перед зданием КГБ сковырнули памятник Дзержинскому и на этом месте увековечили… Ты думаешь, кого? Солженицына!

СЦЕНАРИСТ (выдыхает). Врёшь!

ДИРЕКТОР. Гадом буду!

СЦЕНАРИСТ (потерянно). Беда, беда…