Вячеслав Хватов - Охота на Сталина

Перед Бенедиктинским лежала ксерокопия разлинованного листа, на котором было написано:

«Сказочников Петр Вениаминович…

И вдруг перед глазами всплыл разворот паспорта, который он поднял с мокрого асфальта тогда, на остановке. Ну конечно, тот психованный старик…

«… его жена Анастасия Эрдели, по матери Бенедиктинская…»

В глазах потемнело.

Не может быть! Не может быть столько совпадений! Его бабку тоже звали Анастасия… Надым… осужденный дед… И фамилия Бенедиктинский — не Иванов все-таки. Получается этот Сказочников его дед?! Там на остановке… Рутковский… звонить… бежть…

Калининская область. Калязинский р-н. г. Калязин. Ул. Ленина д. 7 16.06.1958 г

— Дама.

— А мы вот так ее.

— Валет.

— И на него управу найдем.

— А вот на это как?

— Да ты бы еще туза достал!

— А у него их штук десять в рукаве!

— А вот мы сейчас и проверим!

— Куда полез, козлина. Щекотно.

— Да ладно вам братва, не на корову играем.

— Все равно.

— Витек, ты чего такой кислый? С Андрюхой трофеи не поделили что ли?

— Да нет, все нормально, — Дмитриев встал, открыл форточку и закурил. — Предчувствие какое-то нехорошее.

— Да это от погоды. У меня вон тоже кости ломит и нервенный я с утреца был какой-то. Да ты накати, как я, и все будет заебись.

— Да не прет чего-то. И вертушка должна быть полчаса назад.

— Не парься. Керосину не подали или погода не летная… Да вон и летит уже что-то.

Далекий рокот турбины набрал силу, заволновалась трава, и возле скелета столовой бывшего санатория сел «банан». Два штурмовых вертолета, почему-то сопровождавшие в этот раз эту калошу, покружив немного, опустились рядом.

— Зарплату привезли, — сострил кто-то.

— Ну вот, а ты переживал, — успокаивавший минуту назад Савелия комендант Сеня, поднялся с пола, отряхнул колени и отправился встречать высоких гостей. Не дошел он буквально метров двадцать. Встал, отпустил кепку, которую до этого придерживал правой рукой, чтобы не улетела, и побежал обратно, размахивая руками и что-то крича.

Со стороны солнца на базу хантеров заходил еще один вертолет. И судя по звуку — не один. Когда первая машина, едва не задев верхушки деревьев, спикировала на поле, Савелий заметил свастику на ее борту.

— Этим что тут надо? — насторожился Корка, а Степан Мазур выскочил на крыльцо и принялся размахивать руками. Он любил качать права и выяснять отношения с «фольксфраями» на нейтральной территории, не рискуя при этом получить пулю. А теперь, когда немецкий вертолет развернулся к нему носом, получил целую очередь из крупнокалиберного пулемета. Мазуро почти что разорвало пополам.

Вертолет в это время развернулся бортом, и из его чрева посыпались «фольксфраи».

Бивень бросил сигарету и рванул к стоящему в углу пулемету. Глум уже с калашем встал в простенок между окнами, снайпер, имени которого Савелий не знал, поспешил на чердак. Все: Корка, Семен Темрюков, Андрюха Мишин и еще полтора десятка хантеров заняли оборону.

Тем временем немецкие вертолеты подожгли «банан» и принялись за машины сопровождения. Один так и не смог взлететь, а пилоты второго, вопя по рации о помощи, сумели увести машину в сторону Твери.

Ни одна немецкая стрекоза в погоню не бросилась. Все сели в поле напротив, и из них посыпалось пятнистое наемное войско.

Третий корпус санатория «Речной» обходили с обеих сторон. Молча, не сделав ни одного выстрела, «фольксфраи» брали хантеров в клещи. Это уже не была обычная стычка в зоне. Это спецоперация, грозящая нарушить и без того хрупкий мир между вчерашними союзниками по анти-сталинской коалиции. Неужели ставки так высоки, что высшие чины Вермахта решились на подобное? Конечно потом это можно списать на самоуправство холопов, но вот воздушный бой…

Савелий смотрел на растянувшуюся цепочку атакующих, на те же самые ночные горшки немецких касок, что мелькали и тогда, в поле под Наро-Фоминском и думал, что это если не реванш, то вторая серия. Много похожего, но есть и отличия. Теперь немцы воюют чужими руками, а противостоят их наемникам не вчерашние работяги и студенты, а опытные бойцы.

Справа загрохотал МГ Бивня. Сверху щелкнула снайперская винтовка.

Понеслась!

На четвертом часу боя, когда половина хантеров лежала, уставившись на битый кирпич невидящими глазами, когда размочаленная в щепу снайперка выглядела целее своего хозяина, а покрытые с ног до головы пылью защитники Калязинского бастиона считали каждый патрон, в небе мелькнуло серебро невиданных доселе Савелием самолетов. Гроздья взрывов расцвели на месте винтокрылых машин со свастикой, кто-то, забыв немецкую речь, закричал «мама», держась за окровавленную культю ноги.