Владимир Голубев - Побег в прошлое

Иннокентий Петрович сам удивлялся, как легко ему даются эти ужасные поступки, и как он, невероятно, хладнокровен. Безопасность Светланы значила для Мышкина сейчас больше собственной жизни. Мысли об этом занимали у него в голове главное место. Переполох поднялся страшный, так как был убит дружинник князя.

Светлане и Иннокентию Петровичу повезло, они прибыли в Карачев по реке, и бежали также на маленькой лодке. Через час около двухсот человек, с собаками, отправились их искать.

Убить князя было легко. Сложно было потом скрыться. В городе риск был слишком велик. Князь никогда не ходит один. Убийство, даже из пистолета с глушителем, сразу поставит всю охрану на ноги. Кроме того, пистолетная пуля могла не пробить кольчугу князя. Этот вариант Мышкин забраковал.

Подготовка убийства при выезде из города на охоту заняла неделю. Иннокентий Петрович занимался этим, пока Фёкла и Света пытались осуществить свои, бескровные, варианты. Теперь настала его очередь. Сидение на высоком дубе оказалось тяжелым испытанием. Три дня прошли безрезультатно. На четвертый день удача улыбнулась Мышкину. Князь выехал из ворот города провожать священников в Рязань. «У меня всего один шанс», – подумал Иннокентий Петрович. Стрельба никогда не была его сильным местом, поэтому Мышкин целился в сердце. На голове шлем, грудь защищает кольчуга, на большом расстоянии пуля может потерять убойную силу.

Иннокентий Петрович успел выстрелить еще два раза, прежде чем князь стал заваливаться на спину. Свита князя подняла суматоху, но быстро пришла в себя. Половина охраны поскакала по направлению к Мышкину, вторая половина осталась на месте. В город вернулась пара всадников.

«Десяток дружинников, без собак, посмотрим, как они будут меня искать», – Мышкин чувствовал себя в безопасности. Крутой склон оврага и высокое дерево обеспечивали Иннокентию Петровичу прекрасный обзор. Густой лес, начинающийся буквально рядом, не давал княжеским дружинникам преследовать его на конях. Надо было уходить, разрывать дистанцию, но Мышкин решил подождать. «Чем-то я себя выдал, винтовка блеснула, звук выстрелов долетел до охраны. Ишь какие, глазастые и ушастые», – оценил Иннокентий Петрович уверенное передвижение княжеской охраны. Мышкин снова положил винтовку на упор для стрельбы, сделал поправку на расстояние, и начал, как на стрельбище, вести огонь на поражение. Первый, второй, третий, откладывал Мышкин гильзы после верных попаданий. После пятого убитого, дружинники рассыпались цепью. Еще через два результативных выстрела, Мышкин потерял из вида трех оставшихся дружинников. Те воспользовались крутым склоном оврага для маскировки. Пора было бежать. Иннокентий Петрович соскользнул по веревке вниз, и легко побежал по знакомой тропинке вглубь леса. Через пятьсот метров находилась ловушка для погони. Её нужно было насторожить. Затем, еще через пятьсот метров, Иннокентия Петровича ждала лошадь. Это было самое ненадежное место в плане. Каждый вечер приходя ночевать на поляну, Иннокентий Петрович обнаруживал лошадь на месте. Прошло всего три часа, как Мышкин оставил ее стреноженной на поляне, уходя на место засады. Но будет ли она на месте в нужный момент?

Мышкину повезло, лошадь спокойно паслась на поляне. Он получил фору, целый час времени, пока охранники возвращались обратно, брали лошадей и ехали в объезд.

Через два часа Мышкин обогнул город с севера, переправился через Снежеть, и скоро уже ехал по дороге в Брянск. К вечеру Иннокентий Петрович добрался до долгожданного ручья. До места ночевки оставалось целых пять километров по воде.

Первым делом Мышкин проверил, оставленные в тайнике, боеприпасы, аптечку, воду и хлеб. Запасы были целы, ни люди, ни звери не добрались до них за четыре дня.

Спал Мышкин крепко, лошадь один раз разбудила его, но это была ложная тревога. Ранним утром Мышкин отвел лошадь на небольшую поляну в лес, стреножил и оставил пастись.

На той стороне реки был широкий луг. Этот берег возвышался над рекой метров на пять, создавая Мышкину прекрасную позицию для обороны. Иннокентий Петрович ждал до полудня. Уже собрался уходить в поселок к Светлане, посчитав, что погоня потеряла его след.

Дружинники высыпали на луг длинной цепочкой, и собаки сразу истошно залаяли, почуяв близкую добычу. Мелкие беспородные шавки, смело бросились вперед. Поводков на них не было, а охотничий азарт был сильнее дрессуры. «Нужно было делать помост на дереве», – пожалел об ошибке Мышкин. Он успел перестрелять десяток бегущих впереди собак, прежде чем четверка оставшихся, остервенелых от запаха крови, животных переплыла реку. Иннокентия Петровича спас крутой песчаный берег и дикое возбуждение собак. Они бросались по прямой, раз за разом соскальзывая вниз по песку, и каждый раз на одну собаку становилось меньше. Смерть последней совпала с появлением на его берегу реки семерки всадников. Люди оказались умнее собак. Они разделились на три группы, трое атаковали в лоб, а две пары других попытались берегом обойти Мышкина. Справа и слева крутой берег постепенно понижался, и через двести метров лошади легко могли взобраться наверх. Троицу ближних дружинников, спешившихся, пытающихся забраться наверх, Иннокентий Петрович расстрелял без труда. «Почему они не используют луки», – удивлялся Мышкин глупости воинов. Он не знал, что за живого убийцу князя плата назначена на сотню серебряных гривен больше, чем за мертвого. Дружинниками руководила жадность.