Валерий Самохин - Убить дракона

– К бою!

Нестор выкрикнул команду и резко дернул уздечку. Развернувшийся десяток встретил врага пистолетными выстрелами. Захрипели жалобно кони, на землю кубарем покатилось трое татар. Рядом охнул Путша – стрела навылет пробила ухо, оставив жалкий клочок. Сабли с шипением покинули ножны.

– Гик!

Боевой клич пронесся по степи. Подбадривая себя воинственными криками, навстречу устремились крымчаки. В жестокой сабельной рубке сошлись два отряда. Степняки широкой подковой окружили запорожцев, пытаясь обойти с флангов. Казачий разъезд дружно, не ломая строй, ударил в центр.

– Бей! Овчинный малахай развалился надвое, брызнув темными каплями.

– Н-на!

Привстав на стременах, старый Метелица сделал короткий замах, и косой удар рассек скуластое лицо.

– Иншалла! Свесился с коня балагур Малк, не дожив до двадцать первой весны.

– Дзябол в харю!

Беглый шляхтич Забельский блокировал саблю в руках крымчака и могучим ударом кулака выбил его из седла.

– Бей!

– Аллах акбар!

На Нестора навалилось сразу трое. Зеленый казачий жупан в нескольких местах покрылся разрезами, а седой оселедец развевался на морозном ветру, как куренной жупел.

– Держись, браты!

Из лощины, с шашками наголо, низко пригнувшись к конским шеям, вылетел сторожевой десяток Переяславского куреня. Вперед вырвался Семен Лузга, кровный побратим Нестора, атаман разъезда.

– Руби басурман!

Татары, несмотря на сохраняющийся численный перевес, брызнули врассыпную. Дичь внезапно превратилась в охотника. Запорожцы рвали уздечки и нещадно терзали конские бока шпорами, пластаясь в погоне, но азарт сыграл с ними злую шутку– конный ясырь уходил в противоположную сторону. Торопливо развернув коней, разъезд бешеным галопом вылетел на торную дорогу, укрывшую полон. Казачьи лошади дышали хрипло и прерывисто.

– Не догнать, – хмуро поведал подъехавший Лузга.

– Ушли! – со злобой сплюнул сквозь зубы Нестор.

– Твои все целы?

Грубое обветренное лицо атамана помрачнело, а рука непроизвольно потянулась к сабле – из его десятка в седлах осталось четверо запорожцев.

– Еще двое догоняют, – показал Семен на приближающихся всадников.

К отряду неспешной рысью подскакали Лисица и Палий. Данила потерял в пылу схватки свою шапку и сейчас, болезненно сморщившись, растирал пятерней затылок.

– Ранен?

– Татарская стрела на излете подрезала подпругу, – пояснил его товарищ атаману. – На полном скаку об земь сыру сверзился.

– Який же он казак, неже скаче как баба? – недовольно спросил Лузга.

– Ты хлопца попусту не хай! – вступился за друга Лисица, побелев от обиды. – Конь провалился в нору и припал на копыта. Даже чорт не удержится в седле.

– Молод еще, на старших голос повышать! – приструнил его Нестор. – Нас Семен крепко выручил, за что поклон ему низкий.

– Коль не нашего полку, то иди себе к волку, – пробурчал себе под нос Лисица.

Переяславец подозрительно посмотрел на него, словно услышал сказанное, но промолчал. Повернувшись к Нестору, он спросил:

– Посеченных сами подберете?

Дождавшись молчаливого кивка побратима, он махнул рукой своим казакам и, залихватски свистнув, ускакал прочь, оставляя за собой клубы пыли. Незамаевцы возвращались в Кош к полудню, ведя за собой в поводу лошадей с печальным грузом. Ехали молча, полностью погруженные в нерадостные думы. Кто-то скорбел о погибших товарищах, а кто-то вздыхал о нелегкой судьбе родных, чужой волей угнанных на чужбину. Лисица сжал коленями бока лошади и в два скачка поравнялся с Данилой, болезненно растирающим виски.

– Зашибся, брат? – участливо спросил он. Палий отрицательно покачал головой и неохотно пояснил:

– Чудное мне примстилось в беспамятстве.

Лисица с любопытством взглянул на товарища, но, не дождавшись продолжения, настойчиво потребовал:

– Сказывай, не тяни рогатого за хвост! Данила задумчиво потеребил чуб и начал рассказ:

– Блазнилось, что лежу я в палатах белокаменных, неведомых, а кругом чужеземцы пришлые, ни на кого непохожие. То ли нехристи, то ли аспиды грешные. Облачены в платья одинаковые, белые, что мужики, что бабы, а в руках инструмент блестящий. И режут они меня ножами острыми под яркими свечами…

Он замолчал ненадолго и внимательно посмотрел на Бояна. В живых глазах товарища не было и намеку на насмешку, только сосредоточенная серьезность. Данила продолжил:

– Потом я памяти лишился…

– Здесь или там? – немедленно последовал уточняющий вопрос.