Доктор Курбаши - Мистраль

-Так это что же получается Алекс, ты фактически можешь из злодея сделать добрейшего человека, из стяжателя и эгоиста сможешь создать мецената и альтруиста, а также сможешь сделать наоборот? – Нет Иван Сергеевич, наоборот я делать не буду, только позитивные воздействия, только улучшение человеческой натуры это мое кредо и мое призвание. Как ты думаешь почему я столько лет держал свои открытия в секрете? Именно для того, чтобы не получилось, как всегда, при любом открытии, использование новых технологий в военных и других корыстных целях. –А почему сейчас решил мне рассказать? – Иван Сергеевич, разве ты еще не понял? Ты же сам сказал, что чувствуешь себя по другому. –Так ты меня тоже улучшил что ли док? Что ты со мной сделал? – Спокойно Иван Сергеевич, просто опиши как ты себя ощущаешь, что изменилось. – Старпом задумался на несколько минут, а потом уже более спокойно и даже с улыбкой сказал: – Я вроде бы себя ощущаю по прежнему, ну может быть более бодро и кстати головная боль ушла, ты знаешь док, еще появилась твердая уверенность в своих силах и способностях, к тебе в медблок я зашёл глубоко сомневающимся человеком, а сейчас все мысли преобрели кристальную четкость и ясность, я точно знаю что нужно делать и как нужно поступать. При этом я все прекрастно помню, все свои метания и сомнения, теперь все они отступили на второй план, есть главная задача и она должна быть выполнена. – Вот именно Иван Сергеевич, что и требовалось доказать, не важно как я это сделал, важно каков результат. Скажи мне, что ты намерен делать дальше ведь в 13:30 общее собрание и тебе надо представить стратегический план действий экипажа в этой реальности? – А для того, чтобы представить такой план, я Алекс должен совершить одно очень неприятное действие, еще час назад я бы никогда на такое не пошёл, но сейчас другого пути не вижу. Алекс я надеюсь ты понимаешь, что Налейко должен тихо уйти. Я не могу его просто арестовать, это создаст нездоровый ажиотаж, обострит итак достаточно серьезную ситуацию и создаст раскол среди экипажа, а нам сейчас просто необходимо быть сплоченными как единый организм, тем более зная на что способен Налейко, просто опасно оставлять его в живых. Может быть твоя психокоррекция способна в корне изменить его характер или хотя бы сделать вменяемым? – Иван Сергеевич до переноса я сам искал повод положить его к себе в медблок и провести улучшение человеческих качеств души нашего командира, но сейчас ты сам понимаешь нам нужно единоначалие, слишком многое от этого зависит, так что психокоррекция в данном случае не выход. – Да я все понимаю, хоть мне это противно и отвратительно, но я должен так поступить. Проводишь меня к нему док? Сам можешь в палату не заходить, это будет моя ноша.

– Иван Сергеевич примите мои поздравления с официальным вступлением в должность командира корабля, для меня это великая честь служить под вашим началом, пожалуйста помните, что вы всегда можете рассчитывать на мою помощь и всестороннюю поддержку. Небеспокойтесь насчет Налейко, он уже давно в холодильнике остывает, глупо было бы мне не воспользоваться его истерическим обмороком. Официальная причина смерти инсульт, массивное кровоизлеяние в мягкие мозговые оболочки, так можете и доложить экипажу, все необходимые документы я составил и вы можете забрать себе копии. Я тут записал его последнюю исповедь советую послушать на досуге, обещаю это уберет даже минимальные сожаления и угрызения совести.

Новоявленный командир корабля побледнел и немного растерялся но быстро взял себя в руки, эмоции на его открытом лице Алекс читал как в книге, в первые секунды было облегчение, что вопрос с Налейко уже кардинально решен, потом досада на меня держащего его так долго в неведении, затем понимание почему я так поступил, и наконец осознание факта всеобьемлющей и неделимой ответственности за судьбы вверенных ему людей, судьбу страны и мира. Алекс понимал, что его собственная жизнь и судьба отныне и навсегда связана с жизнью и судьбой этого человека, чему он был очень рад, ведь он сам создал того командира и лидера, которого всегда хотел и за которым он будет идти всегда.

После нескольких минут молчания Иван Сергеевич спросил: – Док разреши мне посмотреть на тело, хочу так сказать проститься с усопшим. –Без проблем командир, следуйте за мной.

20 Августа 1929 года.

Черное море.

Столовая десантников превращенная в импривизированный кинозал была заполнена до отказа, около 700 человек, практически весь экипаж корабля за исключением вахтенных, с замиранием сердца смотрели видео снятое с вертолёта майором Черновым. На экране мелькали мирные летние пейзажи Балаклавской и Южной бухты, мыса Сарыч, Сапун-горы и самого города. Те офицеры и матросы, кто бывал в Севастополе раньше моментально видели разницу, основные географические ориентиры были теже, но вот город и военно-морскую базу было узнать трудно, бросалось в глаза полное отсутствие высотных зданий, город казался маленьким и никак не мог быть 350 тысячным Севастополем из 21 века. Ласковое голубое море и такой славный белый городок как-будто сошли с рекламных плакатов начала 21 го века, типа «Посетите Греческий остров Родос, истинный рай на земле». Естественно, что никаких признаков боевых действий в районе базы и тысяч беженцев ожидающих эвакуации не было и в помине. После демонстрации фильма из зала посыпались вопросы адресованные Макарову и старшим офицерам: – Так что же мы здесь в пошлом останемся навсегда? – А что мы будем здесь делать? Воевать? – Что там было то в 1929 году, какие сейчас процессы в стране и мире?