Татьяна Апраксина - Назначенье границ

Как франконцы собрали подобное полчище? Почему герцогу де Немюру из Трира писали совсем о другом?..

Вспомнив герцога де Немюра, Марк невольно опустил ладонь на рукоять шпаги. Увы, о том, чтобы свести в одной точке острие клинка и горло де Немюра, можно было лишь мечтать: в жилах мерзавца текла кровь королей Аурелии. Поплатиться же жизнью за подобное счастье граф де ла Валле себе позволить не мог.

За главу партии «длиннобородых» расплачивалась его свита. Ревностные вильгельмиане, считавшие куаферов служителями Сатаны, ибо те, якобы, уродовали образ Господень, следовали Писанию как-то… выборочно, с пятого на десятое. Марк навсегда заткнул рты двум десяткам юнцов и зрелых мужей, и успел бесконечно устать от петушиного задора, от брошенных в лицо оскорблений, за которые нужно требовать удовлетворения… Столица вспоминалась как череда поединков, и — проклятье! — едва ли не каждый назначался на раннее утро.

Порой Марку казалось, что «длиннобородые» составили против него надежный, разумный заговор, упорно мешая выспаться и уповая на то, что рано или поздно граф де ла Валле совершит ошибку и пропустит удар. Пока что удача была на его стороне, но сколько это еще могло продолжаться?

Сам вечно опальный герцог, женатый на франконской принцессе, рук своих шпагой не отягощал. Вокруг де Немюра хватало преданных соратничков, готовых раз за разом тявкать на Марка, служившего заклятому врагу де Немюра — канцлеру Аурелии. Они не оставляли надежды избавиться от «епископского пса».

Герцога де Немюра, дважды обойденного, несмотря на старшинство, в престолонаследии, во Франконии почитали законным королем, а земли Аурелии — по праву принадлежащими Франконии. Слава Богу, Папа Ромский думал несколько иначе, а в Равенне при дворе короля Тидрека говорили, что скорее Ад замерзнет, чем еретик займет престол Аурелии. Один раз это оказалось весьма кстати: двенадцать лет назад, когда король Генрих умирал, не оставив наследника, у сына его старшей сестры уже всерьез собирались поинтересоваться, стоит ли Орлеан мессы. Не пришлось: на престол при поддержке Толедо взошел сын младшей, Людовик, отец нынешнего короля. Брак с толедской принцессой семь лет не приносил плодов, и наследником считался де Немюр, что могло стоить ему жизни — но козлобородый герцог выкрутился и на сей раз, женившись на Урсуле Франконской. Теперь, случись с ним что, северные соседи потребуют для начала его земли, а потом и трон Аурелии.

Партию «длиннобородых» противостояние католических держав только убеждало в своей правоте. Марк не один десяток раз успел пожалеть, что не разделял отцовской твердости в вере. Коннетабль поговаривал, что единственно надлежащий для всякого вильгельмианина надел — могила за оградой церкви, а лучшее горячительное — адская смола. Отправляя в Ад очередного оскорбителя, граф де ла Валле и про себя, и вслух вспоминал эти слова.

Выловив еще одну мелочь, генерал усмехнулся. Пожалуй, только вильгельмиане не считали, что епископ Ангулемский и его «пес» недостаточно набожны. Архиепископ Тулузский думал иначе. Младший брат покойного короля, преданный слуга Церкви и некогда соратник коннетабля не раз громко сокрушался о том, что из всех отцовских качеств Марк унаследовал только пороки. «Дуэлянт и распутник», честил графа де ла Валле архиепископ. Подразумевал — «безбожник и слуга безбожника».

Безбожниками архиепископ Тулузский почитал всех, кто не требовал, скрежеща зубами, крови вильгельмиан. Всех, кто считал, что бесконечная резня на собственной земле — вовсе не то, что требуется Аурелии. Марка печалило лишь одно: и младшие братья, и прочие члены семьи по большей части разделяли убеждения Его Высокопреосвященства. Только строжайший запрет мешал им нашить на плащи белые кресты. Родной дом давно и прочно был домом, разделенным в основе своей.

Граф де ла Валле давно устал досадовать о том, что вера без фанатичного блеска в глазах, без бряцания оружием и кровожадных речей больше не признается в Аурелии за веру. Он, наверное, лучше прочих знал о том, что «безбожник» епископ Ангулемский почитает Господа вернее и ревностнее, чем крикливые «длиннобородые» де Немюра и не менее горластые «крестоносцы» архиепископа. Просто у д'Анже получалось помнить, вопреки всему, что творилось в стране, о милосердии Господнем. И не получалось — разглагольствовать о нем всуе.

На этот раз герцог де Немюр зарвался окончательно и подвел соратников под топор палача, а себя — под ссылку на юг. Как раз в епархию архиепископа Тулузского. «Длиннобородых» долго пытались поймать за руку, но они ухитрялись как-то выкручиваться, однако ж франконская армия — не письмо, ее не сожжешь и поддельной не назовешь. С переписки де Немюра уже который год снимали копии, но вторжение — куда лучшая улика…