Александр Маркьянов: Адепты стужи. Часть 3

Медсестра, привыкшая к тому, что ее слушаются беспрекословно, убежала — скорее всего, жаловаться врачу на нарушение пациентом режима.

А за окном была осень. Почти как в России ветер кружил в загадочном танце желтую листву, так же, по-русски хмурилось низкое серое небо. Женщина, которая спасла меня, тогда, на лондонской улице, и которая теперь навещала каждый день, вышли из Субурбана, припаркованного там где парковаться нельзя, пошла к основному входу в комплекс. Остановилась — будто почувствовала на себе мой взгляд — посмотрела на окна, улыбнулась, махнула мне рукой…

И я помахал ей в ответ.

Праведно ли я поступал в своей жизни? Прав ли я был в этой войне? На стороне правды ли я сражался? Не знаю. И никто не знает. Знает разве что один Господь…

Неоспорима правда войны лишь в одном. В нашей войне, тайной войне нет ни правых, ни виноватых, а выбирать часто приходится между большим и меньшим злом. И человеком чести в нашей профессии мог считаться лишь тот, кто делая этот нелегкий выбор не забывал потом, что он выбрал зло…