К тому, что солдаты противника очень быстры и исключительно опасны в ближнем бою, удалось привыкнуть. Сверхчеловеки, что ранее внушали страх, близкий к мистическому, теперь не вызывали ничего, кроме глухой ненависти.
Сержант вместе с солдатами сидел в окопах, вырытых сегодняшней ночью, и ждал сигнала к наступлению. Делать было нечего, оставалось только наблюдать, как снаряды различных калибров превращают немецкие позиции в перепаханное поле.
Лезли в голову разные мысли. Вспоминался черно-белый котенок Вася, оставшийся в тылу, мечталось о том, как скоро всё закончится и можно будет вернуться домой, в Брянск, может быть, жениться…
Изумленный возглас из соседнего окопа заставил сержанта вернуться от прекрасных мечтаний к суровой действительности. Он выглянул из-за бруствера и обомлел – по полю, почти неразличимые в мышиного цвета мундирах, бежали в атаку немцы. Поняли, что, сидя на месте, являются очень удобной мишенью для артиллерии.
– К бою! – крикнул сержант. Солдаты взвода вряд ли расслышали командира, но каждый из них понял, что происходит что-то не то. Прекратились разговоры, окурки были аккуратно затушены, а в мозолистых солдатских ладонях мгновенно оказалось оружие.
На случай немецких контратак было получено распоряжение – без приказа не стрелять. Теперь он честно ждал этого приказа, поглядывая в сторону невысокого холма с одинокой березой на вершине, за которым размещался командный пункт батальона. Но там пока было тихо.
Несмотря на промозглую погоду, сержант ощутил, что ему стало жарко. По виску сползла раскаленная капля пота, оставляя на коже выжженный след. Усову хотелось крикнуть «Огонь!», но он сдерживался, понимая, что к добру подобная горячность не приведет. Сколько их было, солдат и офицеров, на свой страх и риск нарушавших приказы, и почти все они остались остывать от излишней горячности в могилах – в болотах Брянщины, в сухих степях Южной Украины, в мягкой, плодородной земле Венгрии…
Немцы тем временем, пользуясь преимуществом штурмовых винтовок в дальнобойности, начали стрелять. Одна очередь прошла рядом с Усовым, пули взрыхлили землю бруствера.
Кто-то в соседнем окопе громко застонал, но быстро затих.
«Чего они ждут? – спрашивал себя сержант, пытаясь удержать в прицеле поразительно шустрые серые фигуры. – Или слишком удивлены немецким наступлением?»
Словно отвечая ему, ударил станковый пулемет от подножия холма. Ему послушно ответили братья на других участках, и Усов скомандовал «Огонь!», испытывая при этом неимоверное облегчение.
ППС ожил в его руках, затрясся трехкилограммовым телом, словно зверь, почуявший добычу, и пули, гонцы, несущие послание от смерти, помчались навстречу эсэсовцам.
Но те не хотели умирать и заплясали в стремительном, неуловимом для глаз танце, желая проскользнуть сквозь постоянно перемещающиеся ячейки сети, сотканной из очередей.
Не всем это удавалось. Время от времени тот или иной фриц падал и не вставал более. Остальные же, ускользая от пуль и стреляя в ответ, продолжали идти вперед.
А потом в ход прошли гранаты. Немцы, пользуясь преимуществом в силе и ловкости, начали швырять убийственные гостинцы более чем с сотни метров.
Как показалось сержанту, они перемещались невероятно медленно, как летящие гуси.
Вспоминая слова молитвы, что в детстве читала бабушка, Усов упал на дно окопа и всем телом вжался в сырую землю. Один за другим грохнули два взрыва, что-то прошелестело над головой. Обошлось.
Он вновь начал стрелять и не сразу понял, что магазин пуст. Судорожным движением вставил новый, и тут оказалось, что немцы уже рядом. На мгновение лейтенант рассмотрел даже лицо одного из них – потное, круглое, со светлыми, словно из соломы сделанными, усиками.
Эсэсовец оскалился, поймав взгляд врага, и тут же его швырнуло в сторону. В полете тело перекувыркнулось, а сержант про себя поблагодарил пулеметчика, пославшего очередь именно в эту сторону.
Усов выстрелил сам, со злой радостью увидел, что еще один фашист рухнул, словно колос под серпом.
Но тут пулемет замолк. Оглянувшись, сержант увидел там, где положено было ему быть, облако разрыва. У немцев тоже обнаружилась артиллерия, и била она на удивление метко.
Из окопа слева уже никто не стрелял, и сержант боялся даже думать, что случилось с солдатами, что были там. Он продолжал стрелять, затем вспомнил про собственные гранаты. Зашарил рукой на земляной полочке, специально для них вырытой.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу