Александр Конторович - Чёрный бушлат-2

- Или?

- Институт Маурера будет закрыт, работы свернуты, а наше управление - расформировано.

- …

- Не ожидал?

- Нет… это настолько… внезапно…

- У рейхсфюрера тоже не ангельское терпение. На все про все у нас с тобой два месяца!

- Ничего себе…

- Да…

- И что же нам теперь делать?

- А ничего. Все за нас уже сделали русские.

- То есть?

- Леонов. Как ты думаешь, если мы сообщим туда, - рука штандартенфюрера указала на потолок, - о том, что русские ведут такие же работы и даже забросили в наш тыл специально подготовленного диверсанта, там поверят? В то, что мы имеем дело не с цепочкой случайных совпадений, а с хорошо подготовленной акцией противника? В эту гипотезу прекрасно вписываются все, имевшие место, случаи!

- А как мы объясним пожар на станции?

- Так ты и этого не знаешь? Парни Мюллера поймали-таки поджигателя!

- И кем он оказался?

- Станционный рабочий. Обходчик.

- Он признался?

- Смеешься? Это в гестапо-то? И даже подписал протокол допроса.

- Он жив?

- Пока - да. Это зависит от того, как пойдет дело.

- Но был еще и опоздавший пожарный поезд…

- В колесные буксы которого кто-то насыпал песку…

- Как быть с ориентировкой НКВД на Леонова?

- А это их визитная карточка. Они сознательно показывают нам, с кем мы будем иметь дело. Чтобы, в случае своего успеха, еще более подчеркнуть перед руководством НКВД успешность своей школы.

- Понимаю… И что теперь?

- Русские доказали эффективность своего метода подготовки диверсантов. Теперь очередь за профессором. Вернее - за его «выпускниками». Они должны в схватке лицом к лицу доказать превосходство нашего метода подготовки солдат.

- Ничего себе задача! Осталось только уговорить русского на этот поединок.

- Вот этим ты и займешься.

- Э-э-э…

- По моей просьбе, вернее по просьбе секретариата рейхсфюрера, вокруг леса развернуто четыре полицейских батальона. Официально - для поиска и уничтожения партизан. По некоторым сведениям, они попытаются вскоре напасть на аэродром.

- Это действительно так?!

- Нет, конечно. Просто из вашего леса никто не должен выйти. Никто! И никаким путем. Как вооружен русский?

- У него один автомат, два пистолета. Около четырехсот патронов. Холодное оружие, вероятно наш штатный кинжал.

- Продовольствие?

- Неизвестно.

- Так вот, с сегодняшнего дня, все передвижения за пределами гарнизона - только группами не менее чем по десять человек. С обязательным наличием в группе автоматического оружия. Без продовольствия. Деревни оцепить, выход в лес местного населения запретить. Для усиления тебе придан взвод проводников со служебными собаками.

- Я же просил только одного.

- Это не для поиска русского. Для охраны объектов, чтобы к ним никто не подобрался незамеченным. Надо лишить Леонова возможности пополнять свои запасы за наш счет. Есть у него автомат и четыре сотни патронов - и хватит.

- Мои действия?

- Профессор прилетит послезавтра. Привезет с собой двенадцать человек. Это все, что у него есть на сегодня. Ты должен обеспечить им встречу с русским.

- Как?!

- Не знаю. И знать не хочу. Это - твоя епархия, вот и командуй там, как умеешь. В случае же провала операции… сам понимаешь…

- Понимаю…

- Твоей полной, я подчеркиваю - полной реабилитацией, может быть только голова русского, оторванная кем-то из «выпускников» профессора! И, ради Бога, Генрих, не считай меня идиотом, ладно?

- Не понял…

- Не надо устраивать загон на Леонова - это ясно? Мне не нужна войсковая операция по его поимке. Его должны взять только «выпускники»! Живым или мертвым - все равно. Но живым, все-таки, предпочтительнее.

Чем я так немцам насолил? В суп им не плевал и в котле с чаем портянки не замачивал. Что-то они как с цепи сорвались. Вокруг леса, только что, не цепью выстроились. На всех мало-мальски пригодных пригорочках расселись, даже и окопались кое-где. Вот уже сутки иду вдоль их постов - везде облом. Мало того, еще и собак откуда-то привезли. Это уже совсем хреново, мимо них тихонько не проползешь. Похоже, что даже из деревень всех шавок собрали. Подкармливают их, вот они и завиляли хвостиками. И отрабатывают свою кормежку, облаивая всех встречных-поперечных. Сволочи продажные, продали Родину за кормежку сытную…

Возникла у меня мысль поймать одного фрица и устроить ему блиц-допрос по поводу их чрезмерной активности. Только вот сделать это оказалось очень затруднительно. Немцы шастали довольно-таки здоровенными толпами, не менее, чем по десятку зараз. Пострелять их из кустов? Можно. Только зачем? Может у них тут учения какие-то идут, а тут вдруг - здрасьте! Реальный противник появился. Тут они мне и устроят… облавную охоту… с собачками, как на кабана. На фиг, на фиг! Я уж лучше тут тихонечко отлежусь, пока у немцев в заднице свербеть перестанет. Не будут же они здесь вечно сидеть? По моим прикидкам, их тут сотни четыре, а то и больше. Это я еще не весь лес обошел. Но, думаю, что там все так же устроено.