Леонид Жирков: Счастливчик

Государь Император вскрыл ларец и несколько раз прочитал содержавшиеся в конверте листы. Дал прочитать государыне. Возвратились они в Царскосельский дворец задумчивые и печальные, и о том, что обрели они в этом ларце, никому ничего не сказали.

Если ты помнишь, то в прошлом письме моем я упоминал о Марии Фридриховне Герингер, обер-камерфрау Императрицы Александры Федоровны. Она при ней как постельничая боярыня, и является одной из ближайших к императрице женщин. Но даже ей ничего не известно о содержании письма. Единственное чего смогли от нее узнать, что в этот день государыня долго плакала.

Теперь следующий факт. Два месяца назад, во время праздника Крещенского Водосвятия, проходившего на Неве напротив Зимнего дворца, во время салюта, производившегося батареей с Петропавловской крепости, одно орудие выстрелило боевым зарядом картечи прямо по толпе придворных. В свите были двое раненных. Объяснили сие происшествие, всем известными причинами. Традиционное российское разгильдяйство! Якобы накануне проводили учения, и забыли снаряд в стволе. По-моему, чушь! Налицо злой умысел. Но расплатился за все командир батареи, коего перевили в крепость Кушка. И все! Все в свите были взволнованы и удручены. Император же оставался, абсолютно спокоен, и произнес странную фразу: " До 1918 года я ничего не боюсь!".

Теперь третья загадка. То, как я услышал о ней, конечно, не красит мое поведение. Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, это, то, что подслушал я невольно, совершенно не преследуя это своей целью. Я слышал разговор Императора с бароном

Фредериксом. Барон предлагал Государю важную меру внутренней политики. Задумчиво выслушав его, Николай Александрович сказал:

— Хорошо, давайте попробуем. Это ли, или что другое, не все равно? Мне Владимир Борисович, не удается ничего из того, что я предпринимаю.

Фредерикс запротестовал. Тогда Его Величество у него спросил:

— Знаете ли вы, что в день моего рождения празднуют день Святого Иова Многострадального?

— Знаю, конечно! И, слава Богу! Значит, Царствование Вашего Величества завершается со славой, так как Иов, смиренно претерпев самые ужасные испытания, был вознагражден благословением Божиим и благополучием.

— Нет, не верится мне в благополучие, Владимир Борисович, у меня более, чем предчувствии. У меня в этом глубокая уверенность, я обречен на страшные испытания; но я не получу моей награды здесь, на земле. Сколько раз примерял я к себе слова Иова: "Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня, и чего я боялся, то и пришло ко мне". Есть только одна надежда…

Далее они прошли по коридору, а я как нашкодивший гимназист, продолжал стоять за портьерой.

Как видишь дорогой отец, во дворце довольно много пищи для мистических настроений.

Я напишу тебе еще впоследствии, и ты не забывай порадовать меня вестями о себе.

Остаюсь твой любящий сын Андрей.

Вечером, придя с работы, пережив взрыв восторга Григория (трехлетний длинношерстный такс) и разложив в холодильнике приобретенные в "Квартале Виктория" продукты, прочитал записку от жены: "Погуляй с Гришей! Ужин на плите".

Гришка, нетерпеливо поскуливая, сидел в прихожей, вожделенно глядя на поводок.

— Сейчас, сейчас, Гриня, потерпи. Сейчас пойдем, погуляем.

Григорий усилением скулежа дал понять, что терпение его не беспредельно, пора бы и честь знать. Пройдя в комнату, я достал из бара свежую пачку «Альянса», Григорий, насидевшись дома и натерпевшись за целый день, обожал, долгие вечерние прогулки и отрывался по полной.

— Та-а-к, сигареты, мобильник, ключи? На месте. Поводок? Гришка готов?

Усиленное виляние хвостом и послушно протянутая к надеванию ошейника голова дали понять, что пес тоже готов. Через минуту, выскочив из подъезда (я живу на втором этаже, и спускаться по лестнице очень недолго), Гришка, с упоением, загнал мирно сидевшего около входа в мусорку представителя семейства кошачьих, на дерево, презрительно закинул лапу и бодро потянул меня в сторону. До унижения своего достоинства охотничьей собаки облаиванием кошек Григорий не снисходил. Подумаешь мелочь! Вокруг столько запахов! Столько нового и интересного! Я закурил, и мы бодро пошли к каналу в сторону так называемого Круга, где по вечером собиралось изысканное собачье общество.

Мы были уже не первые. По кругу, натоптанному вокруг заглубленной асфальтированной площадки, ходили собачники. Иногда собирались и обсуждали своих питомцев или, в основном женщины, детей, родственников, сослуживцев. Прямо таки клуб по интересам.