Андрей Круз - Земля лишних. Два билета туда

– Во-во, Кастета, Вагон и положил. А ты, – я ткнул пальцем в Николая, – его достал. Понятно?

Николай кивнул. Александр сидел молча. Но сомнений не высказывал. Как бы не накосячил. Сидит, губы дует.

– А точно отпустите? – переспросил Александр. Он вдруг встал и отряхнул штаны.

– Я не кидала и своих не валю, – процедил сквозь зубы Вагон. – Те моего слова мало? Воровского слова? – в упор он начал буравить глазами Александра.

Тот был на полголовы ниже Вагона, взгляда не выдержал и кивнул.

– Рацию дайте! – решительно обратился ко мне Вагон.

Я достал «Кенвуд», который висел на разгрузке Бормана. Разгрузка осталась вместе с Борманом в кустарнике. Протянул рацию Вагону. Тот передал ее Николаю.

– Вызывай, – коротко бросил вор.

Николай взял рацию, посмотрел на товарища. Тот молчал.

– Ранчо, Ранчо, ответь Мулату, прием.

– На приеме Ранчо. Где Борман? – сразу же отозвалась рация.

Прием был хороший, но голос явно не Михалыча.

– Зажмурили Бормана, – ответил Николай. – Хозяина позови.

– Как зажмурили? Кто?

– Вагон, кто же еще…

– Хозяин на связи, где Вагон – голосом Михалыча захрипела рация.

– Вагон готов. Я ему башню снес. – Николай посмотрел на вора.

Тот кивнул головой.

– Что у вас случилось? Что с Борманом? – встревоженно сорвался голос у Михалыча. На нервах он, видимо.

– Да выскочил из машины, а когда Борман пошел посмотреть, выстрелил в него. Его наглухо, Кастету в грудину прилетело. Вроде дышит, но без сознания. Я в башку Вагону две пули всадил. Готов он, – вдохновенно врал Николай.

– Позови Шторма к рации, – недоверчиво отозвался Михалыч.

Коля протянул рацию Александру. Я напрягся. Вагон, видно, тоже. Достал из-за пояса мой «Зиг-Зауэр», взвел предохранитель и кивнул Саше.

– Давай, покашляй ему что-нибудь, – хрипло и с блатной интонацией проговорил Вагон Александру.

– Да, Хозяин, это Шторм. – Лицо бледное. Губы дрожат, но пока не психует.

– Что там случилось у вас?

– Да все, как Мулат сказал.

– Вагона вальнули?

– Да, Вагон – труп.

– Отлично, передай Мулату рацию.

– Держи, – протянул «Кенвуд» Николаю Саня. И отвернулся в сторону.

– На связи Мулат. – Николай уверенно взял рацию и внутренне расслабился.

– Берете Вагона, Бормана и Кастета и дуете сюда. Как понял?

– Понял, выезжаем, – отозвался Николай-Мулат.

– Конец связи, – сказал Пичуга и отключился.

Хороший он себе позывной придумал. Скромно и со вкусом – Хозяин.

Полдела сделано. Теперь слово за Вагоном.

Пригнали «Патриот», на котором приехали «одноразовые». Здоровенная такая машина, бензин, светло-серого цвета. Только в салоне все изгажено. Видно, возили какую-то ерунду. Ну да и ладно. Теперь главное – отдавать оружие или нет Николаю с Александром? Бульдозер и Старый смотрят на меня, ждут решения. Вагону все равно, он уже вошел в роль, Мой «Зиг-Зауэр» в правой руке вертит, на переднее сиденье в «УАЗ» хотел прыгнуть. И тут началось…

– Не поеду я с вами. Обещали отпустить – отпускайте! – внезапно заявил Александр.

Бульдозер обернулся и повернул автомат в его сторону. Я покачал головой. Вагон остановился и тоже посмотрел на говорившего. В любом случае, отпускать его сейчас нельзя. Можно, конечно, грохнуть прямо сейчас. А как себя Колек поведет? А вот непонятно. В любом случае, решать Вагону. Он тут типа «главный» у нас.

– Не хочешь – не надо. Я тебя понимаю и не осуждаю. Но отпустить тебя тоже не могу. Слава, – позвал Вагон сидевшего в стороне и тоже наблюдавшего за этой сценой Вячеслава, – останешься тут с ним. Как я скажу, что можно, пусть идет на все четыре стороны.

– Угу, а я куда пойду? Машины-то нет, – буркнул Слава.

– Не переживай, и машина будет, и до дома доставим, и компенсируем убытки, – успокоил я Славу. Тот только фыркнул в ответ.

Решили оставить их в доме на связи.

– Ты смотри, осторожнее с ним, может фокус выкинуть, – шепнул я Вячеславу.

Тот отвернулся в сторону.

Вагон залез на заднее сиденье «Патриота», Николай сел за руль. Мы разместились в женьковском «Грейт Волле». Честно говоря, тревожно было. Нет, в Вагоне я был уверен. Непонятно было, как михалычевские себя поведут. С другой стороны, Вагон рванет себя сам, и Баринов достанет Михалыча. В любом случае наше дело – сторона. Хоть мы и влезли в бандитские разборки, но влезли только с краю. Чуть помогли, а дальше пусть Вагон сам…

Вагон поежился на заднем сиденье «Патриота». Коля-Мулат уверенно вел машину по узкой грунтовке. Кусты сменились холмами. Машина шла бодро, слегка укачивало. Перевалили через очередной холм. Справа вдоль дороги показалось стадо свинок. Побежали жрать кого-то. Вот сейчас убьют кого на ранчо у Михалыча, вывези сюда, и свинки не оставят ни кусочка от трупа. Вместе с одеждой сожрут. Вагон поежился. Тонированные стекла подняты, кондиционер включен. Пыль с дороги не летит в салон. Хоть и тянет холодным воздухом, а Алексею Ваганову все равно душно. Горло сжимает тисками. В груди давит, и хочется курить. Но курить он не будет.