Вечером Шильдерша, вся возбужденная от зрелища, буквально повесилась мне на шею. Утром же она делала вид, что ничего не произошло. Я тоже. Но отметил большую разницу психологии русских и немцев: для русских казнь и пытка нечто позорное и тяжелое, а для немцев просто зрелище, даже развлечение, если не относится к своим близким.
На следующий день губернатор собрал всех русских чиновников и офицеров.
-- Императрица прислала нам половину жалования за полгода для гражданских чинов и все жалование для чинов военных. Посему я решил, что все военные чины получат сегодня же жалование полностью, и пусть господа офицеры идут получать жалование для себя и кормовые деньги для солдат.
Офицеры ушли к казначею.
-- Всем немецким чиновникам я заплачу полностью, поелику нам нужно приохотить местных жителей к русской власти. А русским я заплачу с разбором.
И губернатор начал выкликать фамилии, начиная с самого старшего: своего секретаря.
-- Надворный советник шляхтич Егор Фролов Ивашников, ты шельма изрядная, и не получишь посему ничего!
-- Несправедливо! — завыл Егор.
-- Молчать, скотина! — оборвал генерал-аншеф, и Егор притих.
После такого начала все воспринимали свои решения без слов.
-- Коллежский асессор столоначальник шляхтич Антон Петров Поливода, жалование получит сполна. Кроме того, за удачное расследование дела вора Ваньки, императрица наградила всех прикосновенных к нему. Антон Петров Поливода получает рубль награды.
-- Губернский регистратор письмоводитель Пафнутий Лукин Чухланцев не получает ничего, яко не заслужил.
Та же участь ждала и двух других моих подчиненных. Неожиданно для самого себя я встрепенулся.
-- Правды требую, ваше высокопревосходительство! Если я, их начальник, жалование получил, то и они должны! И к делу они прикосновенны, а без награды остались!
-- Ну что, твое жалование и твою награду, что ли, им отдать?
-- Не получится, ваше высокопревосходительство! Мое жалование меньше их трех, и по справедливости, если я награды рубль получаю, они должны получить по полтине!
Все воззрились на меня.
-- Молчи, дурак! — заорал генерал. Я уже закусил удила, и собрался еще что-то сказать, но генерал предупредил меня:
-- Сказал тебе, молчи! А этим трем жалование я велю заплатить сполна и выдать по полтине денег.
И все еще раз воззрились на меня.
-- Завтра все поименованные чиновники подойдите к казначею за жалованием.
На следующий день управление четко разделилось на две части: счастливые рыла тех, кто получал жалование и унылые хари тех, кого генерал счел недостойным. Мои подчиненные получили свои денежки и были счастливы безмерно. Когда же мы вернулись в свою комнатушку, они удостоверились, что посетителей и визитеров нет, и вручили мне еще двадцать пять рублей.
-- Вы уж извините, Антон Петрович!
Вот ведь как: достаточно было начальству показать, что оно со мной считается, и я уже <<���вичем>> стал!
-- Мы тут, дабы прожить, брали с немцев, да и с русских тоже. Ведь вы можете любой протокол слегка повернуть так, что он станет в нужную сторону. Вот мы такое и объяснили, и объяснили также, что вы сами не берете и лишь разгневаетесь на нос, а мы замолвим перед вами словечко.
-- Крысы канцелярские! Ярыги! Дьячки приказные!
-- Ну, такие мы и есть, — расхохотались чиновники.
Я подумал. Не брать и брать одинаково позорно. Выдавать своих вообще не годится, тем более когда им жалование то ли заплатят, то ли нет. Но взять чуть-чуть лучше, по крайней мере врагов под боком не будет. Да и платье надо новое справить, уже совсем поизносился. Мне вспомнилось разъяснение Елисавет Петровны на запрос, как же жить чиновникам, коли жалованья не платят: <<���Берите, но по чину и справедливости.>>
-- Ну смотрите, чтобы все по справедливости и по чину было! И чтобы бедных и сирот не обижать! Не хочу за вас в адской смоле гореть.
-- Ну исповедуетесь, и Бог простит! А мы стараемся уж по честности, поелику возможно. Начальник у нас справедливый, и мы должны быть такими же.
-- Нахалы вы, а не справедливые! Смотрите уж у меня!
Чиновники скромно потупили глаза, а вошедший визитер из местного гарнизона застал самую обычную сценку: начальник распекает своих подчиненных. Пожалуй, все остались довольны, кроме меня самого.
* * *
Генерал был скуп, но не жаден, и думал прежде всего о деле. Видно было, что на следующий день он посмотрел на меня без злобы, а после закрытия присутствия велел задержаться и позвал к себе в кабинет вместе с Егором Ивашниковым. Там уже ждали три рюмки доброй водки. Генерал сел, а мы выпили стоя.
Читать дальше