И Намир: В ТРЕТЬЮ СТРАЖУ [СИ]

"Я с детства любил открытые пространства,

Музыку для всех и обеды в столовой.

Я вырос на почве любви и пьянства,

Как это ни странно живой и здоровый..."

"Случайная" песня царапнула сердце. Выбор плеера не падал на неё уже с полгода. Дуэт, исполнявший песню, да и поэтесса - автор стихов были почти ровесниками Виктора, и "чувство" некоторых вещей у них совпадало до боли, до дрожи...

"Я вырос на почве искусства и бреда.

Под ругань соседей, под звон трамвая,

Под знаком собаки и велосипеда,

И вкус газировки был слаще рая..."

Питерский двор-колодец, вечно облезлое парадное, источенный водой наводнений и временем поребрик, отделявший узкий тротуар от улицы. Арка подворотни - верное укрытие от августовских ливней, не только для людей, но и для крыс. Лет в шесть, тогда ещё Витька (за имя "Витенька" мог и в драку полезть) как-то, раз почти два часа пережидал небесное "недержание" под такой вот аркой в компании двух отъевшихся в подвале соседнего продуктового магазина серо-ржавых тварей. Нежелание мокнуть сперва оказалось сильнее страха, а потом осталось только оно.

"Счастливое детство нам подарило

Умение жить и писать без нажима.

Равнение на флаг и на середину.

Лагерь "Артек" строгого режима...

В пионеры Витьку приняли последним в классе. Неудивительно, учитывая вялотекущий конфликт с классной руководительницей - дамой властной и не очень умной, заявившей однажды на родительском собрании: "Из Федорчука ничего хорошего не выйдет". После этих слов Василиса Никодимовна Федорчук, мама Виктора, встала и, извинившись перед собравшимися, ушла, и больше в школе не появлялась, а когда классная стала названивать домой, просто клала трубку телефона, услышав её голос.

"Когда живые примеры не сходились с ответом,

Нам говорили, что мы идиоты.

Мы скоро привыкли к мысли об этом

И не ищем себе подходящей работы..."

И как-то так само собой сложилось, что с тех пор - а может быть, и всегда, с самого начала - Витька стал жить поперёк. Внешне принимая правила игры, он мог в любой момент задать вопрос учителю ли, инструктору ли райкома комсомола, мастеру на практике, и это был вопрос, честный ответ на который был невозможен для тех, кого спрашивают. В принципе невозможен. Ответить наглому щенку как есть - уронить авторитет. Свой или организации, стоящей за спиной, неважно. Солгать - потерять лицо, ибо вопрос был таким, что любая ложь оставалась на поверхности, как оттаявшее по весне дерьмо. "Они" предпочитали молчать и гадить исподтишка.

"Я больше высоким словам не верю.

Сегодня мы жертвы, а завтра судьи.

Я хочу понять на своём примере,

Что с нами было и что же будет..."

Всё было бы совсем печально, если бы не друзья...

Иркину бы активность да в мирных целях! Казалось, подключи "девушку" к динамо-машине, и она запитает электричеством всю немаленькую Вену. Такой, видишь ли, темперамент, такая энергетика. И откуда что берется? Ведь родные же сестры, но не похожи ничуть. Наверное, так и должно быть, когда разница в восемь лет. Другое поколение, другая судьба.

- Так, - сообщила Ирина через полчаса. - Я же тебе сказала, никаких автобусов и прочих поездов. Есть тебе оказия, да такая, что пальчики оближешь!

- Облизываю. - А что ей еще оставалось сказать?

Честно говоря, не хотела она сюда ехать. Неудобно было. Ведь заранее же знала, как Ирка ее будет принимать, потому и стеснялась. Но живой человек - соскучилась, два года не виделись, и, в конце концов, поддалась на сестринские уговоры, согласилась, приехала. И то сказать, чувства чувствами, а противостоять напору госпожи ди Скоцци, это совсем другое здоровье надо иметь.

Они и всегда были разные. Старшая сестра - то есть, Ольга - спокойная, даже излишне "спокойная", неэнергичная, безынициативная. Во всяком случае, таковой ее воспринимали другие, и она, порой, готова была с этим согласиться и соглашалась, принимая на себя уготованную судьбой роль. "Тихоня Оля" - так с легкой руки лучшей подруги ее и дома звать стали, хотя в мечтах... В мечтах она была совсем другой, но с возрастом, как известно, мечты имеют свойство нечувствительно растворяться в окружающей среде, да и от слова "халва" во рту сладко не становится.

А вот Ирка - младшая - всегда знала, как получить то, что ей положено, а положено Ирине всегда было все. Абсолютно все. И ведь не рвала из рук, не жадничала - зато и подруг у нее всегда было столько, сколько хотела она сама - не исхитрялась. Нет. Все приходило к ней как-то само по себе, она только действие начинала и - получалось. После пятого класса захотела перейти в английскую школу. Сама пошла в лучшую в районе, куда по месту жительства попасть не могла, очаровала директора и была зачислена. А после - это уже восьмой класс был - так же перешла в математическую.