Роман Злотников - Еще один шанс...

Через две недели, когда я уже прибыл к войску, которое исполчалось под Воронежем, выяснилось, что первые наши прикидки оказались излишне оптимистичными. Потому как в осаду сели все четыре крепости разом. К Темрюку подошло войско эрзерумского бейлербея численностью почти в пятьдесят тысяч человек, впрочем, собственно воинов у него было не более тридцати тысяч, а артиллерии вообще около сотни орудий, причем в подавляющем большинстве совсем не осадного калибра. Так что казаки, засевшие в Темрюке, по идее осаду должны были выдержать. Румелийский бейлербей выставил два войска. Основное, численностью вместе с присоединившимися к нему отрядами буджакской и едисанской орды и ополчением вассальных османам валахов и молдаван, около ста тысяч человек (при примерно том же соотношении воинов и вспомогательного персонала, то есть турецкого варианта посошной рати), при двухстах орудиях, под началом самого бейлербея, двинулось на Очаков. А второе, численностью уже всего двадцать тысяч человек и совершенно без артиллерии, высадилось в Крыму. Как видно, командующий этой группировкой собирался усилить свою армию остатками крымского войска и ополчением, набранным в крымских городах, и там же разжиться артиллерией, но оказалось, что эти надежды тщетны. Крым практически обезлюдел. Из-за войны и особенно башкирского промысла численность населения Крыма, причем как мусульманского, так и всех других вероисповеданий, уменьшилась более чем в десять раз.

Из-за устроенной башкирами резни в крымские города практически прекратились поставки фуража и продовольствия, цены на продукты взлетели до небес, так что всю зиму из городов продолжался массовый исход населения. А как бы вы поступили, если стоимость проезда на корабле до какой-нибудь Варны или Бургаса практически сравнялась с ценой продуктового набора, позволяющего выжить в течение недели? Бей, командующий вторым румелийским войском, столкнулся с тем, что ему придется штурмовать свежеотстроенную и оснащенную почти тремя сотнями пушек крепость Перекоп, защищаемую почти таким же количеством войск, что и у него, и делать это без помощи хоть какой-то значимой артиллерии. Так что за Перекоп пока можно было не волноваться. А вот Очаков осаждал сам великий визирь также с почти стотысячным войском. В его составе находились самые элитные турецкие части: сорокатысячный корпус капыкулу, в который входила отборная османская пехота — янычары, артиллеристы-топчу, оружейники-джебейди и фурлейты-топ арабаджи, а также четыре бёлюка конницы личной гвардии султана. Остальное составляло тимариотское ополчение центральных вилайетов империи. В принципе такого же многочисленного и столь же хорошо оснащенного и организованного войска не могло в этот момент выставить ни одно другое государство цивилизованного мира… да что там такого же. Самые крупные европейские христианские государства при крайнем напряжении сил с трудом наскребли бы войско численностью в треть от того, что сумели выставить османы. Случилось именно то, чего я боялся больше всего. Я остался один и попал под раздачу основных сил османской военной машины. Теперь оставалось только держаться…

К исходу первой декады мая картина вырисовалась окончательно. К этому времени до Воронежа добралась большая часть идущего от Азова и Перекопа посошного войска, которое воеводы, узнавшие о приближении османов (казаки у Темрюка заранее выслали дальние дозоры на стругах в Черное море), отправили домой вверх по Дону. В рассказах большинства мужиков войско османов предстало вообще уж неисчислимым, но на самом деле все было не так уж безнадежно. Перекоп был практически в безопасности. Более того, у сидевшего в крепости Телятевского имелся прекрасный шанс вообще разгромить двигавшееся в его сторону турецкое войско. Ибо, если учитывать еще и союзных башкир, все еще бродящих по обезлюдевшим центральным районам Крыма, он обладал почти полуторакратным численным превосходством над очень неторопливо двигавшимся в сторону Перекопа войском османов. И просто подавляющим в артиллерии. На военном совете решили, что это будет уж слишком жирно, поэтому был послан гонец с повелением второму воеводе Скопину-Шуйскому брать под свое начало башкир, а также три тысячи поместной конницы, снимать с Перекопа шесть десятков наиболее приспособленных к быстрой перевозке и установке пушек со своими расчетами и идти к Черкасску-городку. Куда к началу июня прибыл и я с четырьмя тысячами стрельцов, набранных откуда только можно, и восемью тысячами конного войска, включая и мой холопский полк. Это были последние крохи, что я смог выжать из страны.