Руслан Мельников - Орден

— Там кто-то есть, — одними губами шепнул юзбаши. — Живой. Наблюдал за нами.

— Где? — Бурцев снова крепко сжимал пулемет.

— В той каменной юрте. Выглянул и снова спрятался.

— Ладно, не стрелять. Я сам проверю.

Он занял позицию напротив пустого дверного проема. Ствол ручного «МГ-42» смотрел в черноту. Палец лежал на курке.

— Выходи!

Сказал по-немецки. Повторил по-польски. И по-русски. Потом, подумав, даже добавил по-татарски. Мало ли что… Мало ли кто…

С полминуты из дома не доносилось ни звука.

Бурцев терпеливо ждал: он решил дать на размышление ровно минуту и теперь отсчитывал про себя уходящие секунды. После шестидесяти будет стрельба и будет штурм.

Человек вышел сам. Один. Жалкого вида затравленный человечишко. Без оружия. В грязной дерюге поверх эсэсовской формы. С безумными глазами на бледном лице.

Рассказ трясущегося и заикающегося сержанта-шарфюрера объяснил многое. Прошлой ночью кульмский радист получил два невнятных панических сообщения о танковой атаке. Первое — из Дерпта, второе — из Взгужевежи. В обоих случаях связь длилась недолго и внезапно обрывалась. Никаких подробностей — танковая атака — и все… Попытки вновь связаться с атакованными успехом не увенчались. На кульмские позывные не отвечали ни Взгужевежа, ни Дерпт. Ударная группа фон Берберга тоже хранила подозрительное молчание в эфире. Это могло означать только одно: обе базы цайткоманды уничтожены, а союзные войска крестоносцев и СС потерпели сокрушительное поражение.

Ситуация полнейшей неопределенности и катастрофическая нехватка информации сделали свое дело: руководство кульмской группы пришло к единственно возможному выводу. Танки — не самое распространенное в тринадцатом веке средство ведения войны. Появиться здесь они могли только из будущего. А о том, что путешествие во времени под силу не одной цайткоманде, в Кульме уже догадывались. Благодаря некоему тайному рыцарю, продемонстрировавшему на недавнем турнире великолепные навыки владения огнестрельным оружием и знание русского мата. К тому же прошлая полнолунная ночь как никакая другая подходила для межвременных перебросок.

Решив, что советские войска разворачивают массированное наступление не только на Восточном фронте, но и в прошлом, эсэсовцы заволновались. Оставшиеся в чужом времени наедине с вполне уже осязаемой красной угрозой, кульмские фашисты нуждались в союзниках более, чем когда-либо прежде. В любых союзниках и на любых условиях. И чем скорее, тем лучше.

Торговаться с тевтонским комтуром в Кульмский замок псевдолегат в епископской сутане отправился со всем своим невеликим, но все еще грозным войском. Взвод поддержки и десяток монахов-автоматчиков встали у ворот. Комтур согласился на переговоры. Правда, внутрь впустил только самого «Вильгельма» и двух безоружных сопровождающих, в числе которых оказался и шарфюрер с сержантскими нашивками.

Во время продолжительной беседы фальшивый епископ имел неосторожность намекнуть комтуру, что крестовый поход на Русь не удался, фон Грюнинген разбит и, возможно, даже убит, а в ордене в ближайшее время намечается очередной передел сфер влияния.

Собственно, принять участие в предстоящей дележке власти кульмский комтур был не прочь, но вот участие в этом процессе эсэсовцев его не устраивало. Видимо, тевтон смекнул, что после поражения фон Грюнингена прусская ветвь ордена Святой Марии в состоянии снова взять верх над ливонцами самостоятельно, без помощи всяких там сомнительных «небесных воинств». Более того, покарав бывших приспешников фон Грюнингена, глава кульмской комтурии мог рассчитывать на благодарность тевтонских братьев и претендовать на пост Верховного магистра.

Имелся и еще один серьезный повод задуматься о будущем. В замке весьма кстати гостил очередной посол из Рима. И комтур не преминул пригласить его на беседу с псевдолегатом. Насколько понял шарфюрер, папу Григория IX весьма встревожили противоречивые слухи о таинственных союзниках Дитриха фон Грюнингена, объявивших себя ни много ни мало «небесным воинством», причем без благословения Святого Рима. Кроме того, его святейшество начинало нервировать затянувшееся молчание епископа Вильгельма Моденского — истинного Вильгельма.

Когда же псевдолегата представили новому посланцу Святого престола, тот пришел в ярость и объявил во всеуслышание, что за его преосвященство Вильгельма Моденского себя выдает самозванец. Давние подозрения в убийстве и подмене папского легата подтверждались. От «небесного воинства» начинало попахивать серой.