Василий Звягинцев - Мальтийский крест

— Привет, Валентин, привет, Настя, — широко улыбнулся он. — С возвращением вас…

— Откуда и куда? — спросил Лихарев.

— Не мальчик уже, сам всё понимать должен. Это Настя не в курсе наших игр, а ты — вполне. На КМВ вы благополучно возвернулись, в известный две тысячи шестой-дубль, откуда ты так опрометчиво отлучился.

«Надо же, — про себя удивился Лихарев. — Только подумал, что пора сматываться — и уже здесь. Да и девчонки со мной. Без всяких интриг и ухищрений».

— Самоволки — они, бывает, ой как плохо кончаются, — назидательно продолжал Левашов. — Так что тебе, считай, опять по-крупному повезло. А вот ей, — он кивком указал на Анастасию, — и остальным девчатам — уж и не знаю. Что живы остались — это конечно… Но домой они уже никогда не вернутся, однозначно. Придётся здесь устраиваться…

— Почему — не вернёмся? — недоумённо спросила девушка.

— Законы природы, — расплывчато ответил Олег. — Ты сходи за подругами. Минут через десять подходите все сюда. А нам нужно наедине кое-что обсудить.

Анастасия послушно повернулась и пошла в сторону опушки. Счастливая уже тем, что увидела ближайшего друга Андрея Дмитриевича. Очень возможно, что и он сам скоро появится… А ещё ей очень хотелось обрадовать Кристину.

Левашов сел на траву, оперся спиной о борт флигера, достал из одного кармана сигареты, из другого — обтянутую кожей фляжку.

— Угощайся. Повод есть, мне кажется.

Лихарев сделал пару больших глотков, вернул ёмкость Олегу.

— Так всё же? Хватит темнить…

— Никто не темнит. С воскрешением тебя. В самом буквальном смысле. Сбили вас в реале. В дым и мелкие дребезги. Хоронить было нечего, кроме нескольких железок. Андрей с Сашкой, вновь на Валгаллу вернувшись только через полтора месяца, ввиду обстоятельств, узнали про вашу «конфузию» [4] Конфузия — неловкое положение, неудача, безвыходное положение (устар.). , огорчились, решили на условную могилку слетать, помянуть, как водится. Не чужие, сам понимаешь, люди.

— Как не понимать. Девушки, что с вами были, с тех пор прямо-таки бредят образами «настоящих мужчин».

Сказал это Лихарев странным тоном. Не очень Олегу понравившимся.

— А ты чего хотел? Сами же их подобным образом воспитывали, только в противоположных целях. Не тебе на эту тему иронизировать…

Левашов из всей компании казался Валентину самым мягким, временами «не от мира сего», но это только потому, что не приходилось им сталкиваться в серьёзных ситуациях. И сузившиеся глаза инженера отчётливо намекнули, как говорят в Одессе — «горячим утюгом в грудь», что не стоит нарываться. Даже в случае кратковременного нервного расстройства, которое аггрианина безусловно посетило. Умирать и воскресать он пока ещё не привык.

— Усеки на всякий случай, если бы не эти девушки, лично тебя спасать едва ли кому в голову пришло. Поскольку в случае необходимости твой дубль легко и из тридцать восьмого ещё раз выдернуть. Как функциональная фигура — ничуть не хуже нынешней. Даже лучше, поскольку… свою роль исполнял бы и дальше, а весь кусок биографии с дурацкими инициативами — стёрся… Доходчиво?

Андрей и Сашка не поручали ему проводить воспитательную работу среди одного из Лихаревых, но Олег был человеком эмоциональным, с обострённым чувством не только справедливости, а и вообще.

Правда, сразу же взял себя в руки, ибо на уточнение позиций оставалось не так много времени, пока девушки не возвратятся.

— А раз доходчиво, в чём я отчего-то не сомневаюсь (он и шульгинские нотки умел подпускать при случае), слушай сюда и дальше. Ребята вдруг подумали, а нельзя ли и этот вариант переиграть? Прямо с вашего мемориала связались со мной и дали вводную. Я в тот момент находился на пароходе в районе тысяча девятьсот двадцать пятого. Опять на ваше счастье. Только оттуда можно было (с любой другой координаты — никак) выйти в параллельное будущее гораздо раньше, чем мы там побывали, переместившись из Замка. Ну, ты помнишь. Ещё помнишь?

Лихарева вопрос насторожил. Да, как появились все трое на Таорэре, традиционно повоевали с очередными пришельцами, в поле и на Базе, потом, разыскав в компьютерах его письмо, тоже ведь обращённое как бы из будущего в прошлое, прилетели в тренировочный лагерь последних кандидаток в агентессы и что там делали, он хорошо помнил. Как же иначе? По его счёту, между их появлением и только что случившимся воздушным боем прошло три дня. По словам Левашова, полтора месяца. Спасать он их явился из восьмидесятилетней глубины времён. На самом деле — неизвестно откуда. И — почему, а главное — зачем?