Андрей Максимушкин - Советская Британия

Пусть срочнослужащие экипажа море видели только с берега, пусть не все могли написать свою фамилию без ошибок, но нормативы существовали, сроки экзаменаций никто не переносил. За провальные результаты имелся шанс получить по шапке. Можно ли сделать из призывников настоящих моряков, не выпуская их в море, только во время кратких выходов на учебных лайбах в Кронштадт и обратно, это другой вопрос. Как показал опыт, научить владению техникой и вбить в головы основы дисциплины и субординации можно. Остальное зависит от командиров и старшин.

Зачеты экипаж Котлова сдавал, людей готовили. Если уж нет возможности учиться на практике, делали упор на теорию. Начальство смотрело на заботы подводников благосклонно, помогало, чем могло. Хотя могло оно мало. Несмотря на настойчивые просьбы старшего лейтенанта Котлова и его помполита политрука Эммануила Махнова, пытавшегося поспособствовать делу со своей стороны, ни одного выхода в море на учебной подлодке им не дали.

Грубо говоря, североморских подводников футболили. Командование балтийских бригад просило бумагу с официальной заявкой от штаба Северного флота. Свои долго не могли понять, зачем это нужно, но в итоге разродились нужным рапортом. Пока бумага ходила по инстанциям, пока согласовывалась и утверждалась, шло время. В итоге наступила поздняя осень. Финский залив покрылся льдом. А еще раньше началась финская война. Естественно, ни о каких учебных плаваниях речи быть не могло.

Виктор регулярно наведывался к балтийским коллегам. Благо пропуска позволяли почти беспрепятственно бывать в штабах и базах. Моряка интересовало: как идут наши дела на морских рубежах? Говорили разное. Но по крупицам, обрывкам, недомолвкам и намекам удалось собрать более-менее целостную картину войны. Да, действительно не все было так хорошо, как писали в газетах. Будучи человеком неглупым, Котлов о своем открытии помалкивал, но на ус мотал.

После Нового года, с началом большого наступления Красной Армии на Карельском перешейке, флотское начальство неожиданно расщедрилось присвоением очередного звания. Пришлось устраивать банкет. Друзья и товарищи поздравляли целую неделю подряд. Хорошо время провели, и заслуженно — капитан-лейтенанта не каждый день дают. Даже Махнов умудрился ничего не испортить и не перевести дружеский вечер в ресторане в политинформацию.

Время шло. Война завершилась. В апреле 40-го заводчане наконец-то вывели многострадальный «Красногвардеец» из дока. Пришло время принимать корабль, сдавать учебные задачи и возвращаться в Полярный. Для Виктора Котлова далекий северный порт за Полярным кругом был куда ближе и роднее многолюдного чопорного Ленинграда.

Естественно, не все командиры корабля и специалисты разделяли мнение своего капитана. Помполит однажды обмолвился, что мечтает сделать карьеру в столице, в политическом управлении наркомата. Старпом и командир БЧ-5 за последние месяцы прикипели душой к Северной Пальмире. Большой город давал куда больше возможностей весело провести время, чем поселок на берегу Кольского залива.

И опять жизнь показала, что человек предполагает, а некто располагает. Не успели подбить итоги одной войны, как грянула следующая. Вероломный, подлый удар английской и французской авиации по Баку и Мурманску буквально перевернул мир с ног на голову. С этого момента возвращение подлодки Д-3 на Север было отложено на далекое будущее. В первую очередь команду и корабль готовили к походам в Северную Атлантику.

Неизвестно, о чем думало наше командование, скорее всего, за неимением лучшего использовали то, что есть. Показавший себя далеко не с лучшей стороны в финской войне подводный флот был вынужден бросить вызов конвойным силам Британской империи. Не все это понимали, не все отошли от угара первых побед и патетики бравурных маршей, речитатива громких восторженных фраз газетных передовиц и официальных собраний. А немногочисленные командиры, владевшие ситуацией, предпочитали молчать. Одним из таких был капитан-лейтенант Виктор Котлов.

Опять совершенно неожиданно вспомнилась старая история осени 39-го. Та веселая компания, собравшаяся на квартире одного из молодых командиров Балтфлота, и пьяные разглагольствования перебравшего лишнего красноносого апологета флотской кастовости. В душе Виктор понимал, что капитан-лейтенант Шубин не так уж и ошибался. Действительно, моряка надо воспитывать с детства.

Другое дело, не всегда получается так, как надо, как положено. Сам Виктор попал в морское училище по комсомольской путевке, как и большинство командиров советского флота, к слову сказать. Сухопутный человек, совсем сухопутный. До того момента, когда впервые в жизни увидел бескрайние морские просторы и попал на палубу дряхлого ветерана флота — «Авроры», служившего сейчас в качестве учебного корабля.