Сергей Сергеев - Календарь

— Привет, — произнёс он первым, повернувшись на экране в её сторону, — чем обязан?

— Привет, у тебя, когда начинаются сеансы со страстиком? — несколько торопливо осведомилась о планах сокурсника Яна.

— По договорённости — завтра, если не задержат. По графику — не скоро. А что? — не удивляясь вопросу, слегка насторожился он.

— Да так, ты же просил помочь с настройкой, — участливо ответила Яна, но тут словно что-то вспомнив, заторопилась, — а чем занят сейчас?

— Разучиваю фокусы Мессинга, — Святослав показал рукой куда-то в сторону, будто бы в комнате был ещё кто-то.

— Ну и как успехи? — скорее для вежливости, чем заинтересованно переспросила Яна.

— Нормально, только вот жизненности не хватает, — посетовал он ей в ответ.

— За этим и страстик привлекаешь? — оживилась она.

— Угу.

— Понятненько, ну пока, ваяй, — неожиданно закончила она общение с радостью в голосе.

— Пока.

— "Что ж, мне тоже нужно добавить страсти со страстиком", — скаламбурила она поле отключения голограммовизора.

Зарезервированные на своё имя для Тёмкина три дня работы с эгрегоростратумом уже не выглядели простой страховкой на тот случай, вдруг что-то не пойдёт, теперь их можно было использовать и в своих интересах.

С новой волной энтузиазма Яна принялась за изучение объекта.

— "Интересно, как всё было, когда Октавий строил свой триумвират, что было живого в нём, и что уже убито жаждой власти?"

— "Что там, в исторической справке?"

Она начала пролистывать виртуальный подбор текстов о Древнем Риме, прямо перед собой в пространстве провесив голографическую книжную панель. Яна двигалась по комнате, и панель отслеживала её перемещения, всегда оставалась в удобном секторе обзора.

— Убийство Цезаря, через полтора года падение Римской республики и создание второго триумвирата.

— "И это всё? Так сухо и неинтересно?" — комментировала она прочитанное.

— "Что там, в справке про совмещение дат, юлианский календарь, григорианский, а что вообще означает календарь?" — двигаясь по кругу, она концентрировалась, направляя лишнюю энергию в ноги, разгоняя кровь. Так Яна поступала при размышлениях — это было её привычкой.

— Календа?рь (лат. calendarium — долговая книжка: в Древнем Риме должники платили проценты в день календ, первых чисел месяца).

— "Календарь оказывается — время уплаты долгов!"

— "Вот уже интересней, обращаясь к календарю, мы вспоминаем о долгах, прямо кармический график по санскриту".

Неожиданно ей пришла идея обратиться к прозаикам:

— "Поищем что-нибудь в художественной литературе, чтобы разыгралось воображение, например вот это".

" Северная Италия, конец октября 43 г. до н. э.

Они встретились за неделю до ноябрьских календ в 710 году от основания Рима близ города Банонии на острове безымянной речушки, впадающей в Рено. Бесконечные переписки и устные послания в течении почти всего лета и осени, труды советника и друга Октавиана Гая Мецената в качестве посла, привели к должному результату.

Центурион Карнелий, добивавшийся для Октавиана консульства в сенате, и на этот раз оказался на высоте, справился с деликатным поручением молодого консула, привёз два дня назад письмо от понтифика Марка Лепида, где говорилось о месте и времени встречи цезарианцев.

Марк Антоний, бесславно бежавший от Октавиана несколько месяцев назад, согласился на переговоры. Легионы Октавиана, разбив лагерь в долине у реки, в конце октября поджидали прибытия легионов Марка Антония и Марка Лепида.

Когда поставили палатку Октавиана, на её шпиле устроился орёл. Два огромных чёрных ворона атаковали молодую птицу, но были повергнуты им. "Хороший знак, — пронеслась молва в войсках, — к добру, воронам не удастся одолеть молодого орла". В таких разговорах был прямой намёк на предстоящие переговоры, старые солдаты, ветераны, набранные ещё при великом Цезаре, не хотели воевать друг против друга. Они жаждали получить обещанные Цезарем тысячи денариев и земельные участки в процветающих районах Италии, они не хотели уже больше терпеть, но и не стремились к пролитию крови. На каждом совещании центурионы докладывали о нарастающем недовольстве солдатских масс, и с этим приходилось считаться. Давление росло.

Октавиан нервничал. Он знал свой главный недостаток, но в настоящий момент ничего с этим поделать не мог, молодость устраняется временем, а ждать так долго он не собирался.

Сенат, постоянно напоминающий ему о его недостатках, ещё поплатится за своё упрямство и недальновидность. "Они ответят за всё: и за моё унижение, и за смерть Цезаря, — яростно размышлял Октавий, — лишь бы Антоний согласился".