Сергей Сергеев - Календарь

Девчонки, возвращающиеся от Самойлова, в холле пятого этажа встретили первокурсницу и землячку Василисы. Валя, так её звали, пришла в гости с прозрачной коробочкой, внутри которой просматривались аппетитные пирожные. Валентина приходила уже второй раз, так сказать наводить мосты, ведь третья комнаты в их квартире пустовала, её бывшая обитательница после первого курса перевелась на дистанционное обучение. Чтобы заселиться к своей землячке Ваське, нужно получить согласие и от Яны, и не факт, что администрация разрешит это сделать. Положение о заселении категорично не запрещало проживание учащихся разных курсов в одном номере, оно не рекомендовало. Прошение должны подавать все трое.

Яна и Василиса не спешили, присматривались к Валентине, психологический климат совместного проживания должен быть комфортным, тем более Яна и Васька, каждая имеющая по комнате, уже пользовались и третьей как общей, пока та пустовала.

В отличие от Васьки, Яна, из-за своих высоких моральных принципов, очень тяжело сходилась с новыми знакомыми, не спеша переводила их в разряд друзей. На первом месте у неё стояли интеллектуальные задатки, чтобы было о чём говорить, на втором — моральные. Весь прошлый год они притирались друг к другу, Васька — любительница погулять, с ленцой в учёбе, всё же приглянулась Яне. Она покорила её своей верностью, умела держать слово, и, так же как и Яна, не могла долго поддерживать пустые девичьи разговоры не о чём.

Василиска, проявив гибкость, признала лидерство за Яной, возможно от того между ними возникло понимание. Они стали ближе, появилась и нужда друг в дружке. Теперь возникла опасность — отношения придётся перестраивать, если они в свой круг впустят третью.

Через пятнадцать минут чаепития Яна, оставив девчонок за воспоминаниями о родных местах, ушла в свою комнату, чтобы начать работать над докладом. Она запустила компьювизор, вытащила составленную неделю назад голограмму Октавиана, молодого римского консула, ещё не ставшего знаменитым императором Августом, и заставила её двигаться прямо посредине комнаты.

Юноша, невысокого роста, лет двадцати, в белой тунике с яркой пурпурной полосой, проходящей вертикально по центру спереди и сзади — признак принадлежности к высшему римскому сословию, с рукавами по локоть и общей длиной до колен, маршировал на месте, слегка прихрамывая на левую ногу. Башмаки, на толстой подошве, доходили ему до половины голени, были из красной мягкой кожи, застёгивались четырьмя ремешками и делали его ростом чуть выше.

Яна несколько раз меняла ему одежду, представляла его, то сенатором в белоснежной тоге до пят, то полководцем, облачённым поверх туники в анатомический панцирь с витиеватыми узорами и коротким квадратным плащом пурпурного цвета, закрепляемым на левом плече фибулой. Но, в конце концов, опять вернулась к первоначальному варианту.

Она не могла понять, что ей не нравилось в красивом и привлекательном юноше со светлыми глазами и пристальным взглядом из-под сросшихся бровей, что её не устраивало в этой женоподобной голове с рыжеватыми, чуть вьющимися волосами. Ведь она строила голограмму, стараясь приблизить виртуальный прототип как можно ближе к реальному, черпая сведения из разных источников, в том числе и из записей Светония, историка того времени.

Яна продолжала смотреть несколько минут сквозь марширующий объект, не замечая его, мысли её были о другом.

— "Чего же не хватает? Ведь всё вроде правильно, — размышляла она".

— "Нет в голограмме жизни, что ли, так это же и есть голограмма".

С ней бывало так, когда по непонятным причинам у неё не налаживался контакт с её твореньем, не было того мостика, который позволял бы её душе перейти в состояние гармонии. Она долга мучилась, искала недостающие звенья, если не находила, то бросала всё до лучших времён или начинала сначала. В настоящий момент начинать сначала не хотелось, да и время уже поджимало, через неделю сдавать.

Неожиданно что-то словно щёлкнуло в голове и озарило её надеждой. Она, возбуждённая, по-иному взглянула на то, что было перед ней.

— "Поняла, — радостно потирала она руки, — зачем Сват и Ян тянутся к страстику, проверим".

— Свата, пожалуйста, — негромко произнесла она.

Засветился экран голограммовизора, но вместо голограммы появилось видеоизображения комнаты и сам Святослав, который не любил использовать светового двойника в общении.