Андрей Ерпылев - Запределье. Осколок империи

Немец вернулся назад, смерил «выскочку» взглядом с головы до ног насмешливым взглядом и что-то проговорил по-немецки.

— Вы не похожи на интеллигента, — перевел его слова толстяк.

— Не интеллигент я! — смутился Мякишев. — Просто знаю кое-что важное. И интересное для вашего начальника.

— Что именно?

— Да долго объяснять. В двух словах не скажешь. Да и боюсь я тут говорить, — понизил он голос, озираясь на угрожающе гудящий строй товарищей. — А дело важное! Стоит того!

Немец с усмешкой выслушал перевод.

— Вы можете идти с ними, — услышал Николай с облегчением. — Но если ваша информация не будет представлять интереса для Рейха — берегитесь.

— Понимаем, понимаем, — бормотал мужик, опустив голову. — Что мы — мальцы, что ли, по пустякам начальство дергать…

— Будь здоров, Колька! — выкрикнул из-за спин пленных Санька.

— И ты не кашляй… — пробормотал Мякишев, забираясь в кузов грузовика.

Больше он никогда не видел «алтайца»…

Это было год назад. Целый год расспросов, допросов, даже пыток. Порой Николай убить себя был готов за то, что смалодушничал тогда, — сидел бы сейчас в лагере, ни о чем не думал бы. Нет, думал бы каждый миг о куске хлеба, о конце тяжелой работы и коротком сне, о том, чтобы никто не задумал сбежать, поскольку после этого аккуратисты-немцы расстреляют каждого десятого в устрашение… Здесь — нет. Здесь его берегли, холили и лелеяли. Кормили даже лучше, чем до войны в заводской столовой. И врач его осматривал после каждого допроса. А пытали… Просто они хотели знать точно, что он не врет. Поэтому дымилась кожа под электродами, врезались в мокрое от пота тело кожаные ремни, удерживающие допрашиваемого в кресле вроде зубоврачебного, вонзались под кожу шприцы…

Ничего, убедились. Зажили шрамы, прекратился после лечения на водах в Богемии нервный тик, а заодно — и ночные кошмары, в которых мертвый Ванька, иногда в компании геологов, брошенных умирать в избе на краю болота, подходил к постели Мякишева, тянул к его горлу скрюченные пальцы, из которых на глазах вырастали огромные кошачьи когти…

Но после лечения начались другие пытки.

Под руководством опытных инструкторов Николай учился прыгать с парашютом, работать с рацией, стрелять вслепую и убивать голыми руками. Долго, до седьмого пота, до уже новых кошмаров по ночам — непреодолимой полосы препятствий, нераскрывшегося шелкового купола… Он считал, что его готовят для заброски в тыл красных, но его готовили к другому. К совсем другому.

Преодолев тысячи километров над Европой, Черным и Каспийским морями, Средней Азией, Китаем и Монголией, мощный самолет «Люфтваффе» никем не замеченным вошел в воздушное пространство Советского Союза, чтобы сбросить группу парашютистов в неприметном районе тайги близ Кедровогорска. Освободился от своего груза и тут же отвернул к юго-востоку, чтобы немного погодя благополучно приземлиться в оккупированной японской армией Маньчжурии. Ныне называемой Империей Маньчжоу-Го.

А днем позже проводник, откликавшийся на имя Николас, вывел группу через мелкое болото к невысокой горной гряде.

— Здесь оно, господин штурмбаннфюрер, — доложил Мякишев командиру одного из спецподразделений «СС», выполняющего личный приказ Гиммлера. — Вон, видите, щель в скалах. Только через эту дырку и можно в Запределье попасть.

— Хорошо, — кивнул эсэсовец. — Йохан, Густав, проверьте-ка, что там.

Крепыши в пятнистом мешковатом камуфляже взобрались на кручу за несколько минут. Что им был лишний десяток метров крутого подъема? Они в сорок втором устанавливали флаг со свастикой на вершине русского Эльбруса! А еще до войны карабкались с прославленным Генрихом Харером [36] Известный немецкий альпинист, обершарффюрер СС, автор книги «Семь лет в Тибете». на отвесную стену Айгера в Альпах, готовились с ним же покорить Гималаи… Помешала война.

— Пусто тут, — высунулся один из альпинистов из пролома несколькими минутами позже. — Но люди тут были, это точно. Поднимайтесь сюда!

Вниз полетела, разматываясь на лету пружиной, легкая веревочная лестница.

— Пока что вы не соврали, Николас, — улыбнулся штурмбаннфюрер Лемке, поднимая с каменистого пола стреляную гильзу, тронутую зеленью. — Если так пойдет и дальше, смело можете рассчитывать на железный крест. По возвращении, конечно. Курт, Карл — проверьте тот конец ущелья. Только осторожно — оружие держать наготове.

— Нет тут никого, господин штурмбаннфюрер, — покачал головой Николай. — Были бы — здесь бы пулемет стоял. Мы, когда уходили отсюда…