Джон Шеттлер: Огненный котёл

— Все мои, весьма способные, генералы и адмиралы заявляют, что это не был обычный взрыв, — сказал Черчилль. — Якобы это было атомное оружие огромной силы. Я не стану увиливать, сэр. Мы знаем, что в Соединенных Штатах действует программа по разработке такого оружия. Мы знаем, что она есть и у немцев, и у русских, однако шокирует то, что мы понятия не имели, насколько продвинулся враг в своих разработках. Единственный вопрос, который стоит сейчас, касается масштабов вражеской мощи. Сколько у них этих бомб? Вот, в чем вопрос.

— Мои генералы задают эти же самые вопросы. Я буду откровенен и подтверждаю, что у нас имеется программа на раннем этапе развития. Мне докладывают, что она все еще носит в значительной степени теоретический характер, и у нас нет ничего, пригодного к реальному использованию в качестве оружия.

— Наш мистер Олифант захочет обсудить этот вопрос с вашими специалистами. Мы охотно поделимся любыми сведениями по этому вопросу. Мы знали, что немцы занимаются этим, когда они пытались скупить весь запас норвежской тяжелой воды с гидроэлектростанции в Норске. Однако нам удалось обхитрить их с помощью французской Секретной Службы, и доставить ее в старую добрую Англию.

— Для использования в программе «Тьюб Эллой»? — Улыбнулся Рузвель, произнеся совершенно секретное наименование начатой в Великобритании программы по созданию ядерной бомбы.

— Похоже, между нам нет секретов, Франклин. Меня беспокоит только то, что немцы, похоже, все равно обошли нас, несмотря на все наши усилия. Мы получили тяжелую воду из Норвегии незадолго до того, как туда вторглись немцы, и благополучно спрятали ее вместе с Королевскими драгоценностями в лондонском Тауэре. Сначала мы решили, что эксперименты с тяжелой водой окончатся ничем, но затем наши ученые доложили мне о выделении нового элемента, и впоследствии пришли к выводу, что разработка атомной бомбы является не просто возможной, а неизбежной.

— Похоже, что немцы это подтвердили, — сказал Рузвельт. — И, значит, единственный вопрос в том, сможем ли мы выжить до того момента, как получим то же самое?

— Совершенно верно, — согласился Черчилль. — Мы знаем, что делать и как делать, но это требует времени. Как долго мы сможем продержаться? Можете ли вы представить себе применение такого оружия против масс армии и флота при попытке высадиться на побережье Франции? А если немцы применят это оружие против Советов? Они могут выбить Россию из войны, пока мы сами останемся без штанов. Что будет, если Германия обратит свою силу на Запад? Не заблуждайтесь, сэр. Германия только слегка щелкнула нас пальцем своей военной мощи. Они набросились на нас с Люфтваффе Гёринга, но мы выстояли и избили их нашими «Спитфайрами». Большая часть Вермахта сейчас находится в России, где, как я надеюсь, и останется на некоторое время. Против нас действуют только две или три дивизии в Северной Африке. Остальное — лишь гарнизоны во Франции, Дании и Норвегии. Они бросили на нас Кригсмарине, но Королевский флот оставался хозяином положения вплоть до этой последней вылазки и появления этих ужасных ракет. Пока что мы получали лишь некоторые тумаки в море, и даже это завершилось после гибели «Бисмарка». Так мне и сказали, но, Господи, кто бы мог подумать, что они смогут сделать такое! Один корабль повредил два наших новейших линкора, потопил линейный крейсер «Рипалс» и выпотрошил два авианосца. Некоторые легкие корабли также получили повреждения. И, боюсь, ваши потери еще серьезнее.

— Это монументальное преуменьшение, — ответил Рузвельт. — Мы потеряли «Уосп», три крейсера, двенадцать эсминцев и линкор «Миссисипи». Тысячи погибших. Эскадра наших эсминцев сумела подобраться достаточно близко, чтобы разглядеть этот демонический корабль и вступила с ним в перестрелку, но затем взорвалась эта жуткая бомба. Наша 16-я оперативная группа была полностью уничтожена, и лишь несколько кораблей, сумевших приблизиться к врагу, смогли уцелеть. Остальные просто исчезли. Мы полагаем, что они, вероятно, были потоплены волной, созданной взрывом. Возможно, она достала и вражеский корабль, но мы не обнаружили никаких обломков.