Джон Шеттлер - Люди войны

U-118 выставила 66 мин типа SMA к западу от мыса Спартель, а затем направилась на юго-запад, ища возможность использовать двенадцать имевшихся на борту торпед. Через несколько дней они получили весьма хорошие новости.

Конвой MKS-7B шел темной сентябрьской ночью из Алжира в Ливерпуль через Гибралтарский пролив. Это был очень жирный конвой в составе более шестидесяти судов, шедших в двенадцати кильватерных колоннах прямо на расставленные U-118 мины. Чиган мог претендовать на три потопленных корабля — небольшой 2 000-тонный «Балтония», намного больший «Эмпайр Мордред», водоизмещением более 7 000 тонн, а также 5 000-тонный «Мэри Слессор». Он был в приподнятом настроении — три потопленных корабля за одну ночь без единого пуска торпед! Он в одночасье записал на свой счет 14 064 тонн и мог рассчитывать на получение Железного Креста 1-го класса за свой новый подход. Наконец он смог использовать свою лодку по ее прямому назначению.

Мины, выставленные U-118, еще некоторое время оставались угрозой для судоходства в регионе. Еще три корабля подорвались на них, записав на счет Чигана еще 12 870 тонн. Но был и четвертый корабль, непритязательный пароход из Кадиса, заложенный как «Монассир». Затем этот корабль был переименован в «Швейцарию», затем был сдан в аренду испанским республиканцам во время гражданской войны и ходил под итальянским флагом и названием «Урби», перевозя контрабанду и другие неприглядные грузы вдоль побережья Испании. После окончания гражданской войны корабль был возвращен прежнему владельцу, переименовавшему его в «Дуэро» в честь каменистого винодельческого региона в северной части центральной Испании у города Аранда де Дуэро.

Переименовывать корабль всегда считалось плохой приметой, хотя это и было общераспространенным явлением. Но переименовывать корабль четыре раза было уже перебором. И так случилось, что корабль, сменивший четыре названия, стал жертвой мины, выставленной U-118 ночью 10 сентября 1942 года, и погиб равно за пять месяцев до того, как это должно было случиться.

Казалось бы, что такого — обычный непритязательный пароход, налетел на мину, поставленную расстроенным капитаном немецкой подводной лодки — но эта ночь изменила весь ход истории, не только истории войны, но и всего, что последовало за ней. Потому что на борту этого парохода находился один очень особенный человек — бродяга, неимущий чернорабочий, никто, взятый в качестве дешевой рабочей силы несколько недель назад.

Его звали Геннадий Орлов.

При водоизмещении всего в 2000 тонн «Дуэро» не имел конструктивной защиты, стоившей упоминания, так что взрыва, сотрясшего его в ту ночь, оказалось достаточно, чтобы пробить в корпусе дыру, через которую начала заливать морская вода. Им просто повезло, что британский эсминец оказался рядом и смог отреагировать достаточно быстро, чтобы взять судно на буксир и потащить «Дуэро» обратно в Гибралтар. Так как многие отсеки были затоплены, капитан принял решение переправить большинство членов экипажа на эсминец на шлюпе. Рыбаков и Орлов были в их числе.

— Орлов, ничего не говори, — предупредил его Рыбаков. — Помни, что мы нейтралы. Я уже был на борту нескольких британских кораблей в свое время и мне никогда не было о чем беспокоиться, но тебе надо иметь голову на плечах и держать рот на замке.

Орлов был слишком счастлив выбраться со старого ржавого парохода, полагая, что сможет легко исчезнуть и перебраться на любое другое судно в порту, как только сойдет на берег и продолжить свой путь. Однако судьба и время сказали свое веское слово в эту ночь в виде эсминца HMS «Интепид», выполнявшем рутинное патрулирование пролива под командованием лейтенант-коммандера [14] Звание, аналогичное капитану 3-го ранга Колина Дугласа Мода.

Этот же корабль участвовал в бешеной погоне за призрачным кораблем в Средиземном море несколько месяцев назад, когда Мод отчаянно пытался выйти на дистанцию пуска торпед. Он не смог нанести в ту ночь удар по «Кирову», но теперь, сам того не зная, заполучил частичку этого корабля прямо в свои руки. Прошло немного времени прежде, чем Орлов попался ему на глаза, так как было в нем что-то странное для простого чернорабочего на старом испанском пароходе.

Мод был уже достаточно просоленным человеком, и знал, что море меняет людей, уходящих в него. Орлов сразу же бросился ему в глаза, когда лодка швартовалась к эсминцу и люди с нее начали подниматься на борт. Было заметно, как он перемещается по лодке, как берется за веревочную лестницу, поднимается, правильно и уверенно ставя ноги, в то время как остальные шумели, скользили и вообще выглядели похожими на обезьян. Но не Орлов. Это был человек, который знал привкус соли в воздухе, и явно знал море. Мод был уверен в этом с первого взгляда на него. И было в нем что-то еще… Естественная уверенность человека, знавшего власть, а также пистолет в кобуре под мышкой, который Мод заметил сразу, хотя тот предпринял больше, чем разумные попытки скрыть оружие.