Владимир Поселягин - Сашка

По школе и учёбе скажу так: я в принципе помнил многое из школьной программы своей ещё той жизни, так что, почитав учебники и конспекты, а мы с Мариной сидели за одной партой, смог вернуться в учебную струю. Более того, даже улучшил показатели, Сашка при всех своих плюсах был троечником, а я вышел в отличники.

Экзамены должны быть позже, но я поговорил с директором, ну и, конечно, с сестрой, и та сдала экзамены экстерном, благо сестрица у меня была подготовлена хорошо и училась на «отлично». Я не хотел менять все планы из-за того, что экзамены в школе и последний звонок произойдёт как раз в канун войны. Из-за этого и мы с Мариной сдали экзамены раньше. Сложнее было не договориться с директрисой, а чтобы родители об этом сразу не узнали, а когда узнали, было поздно. Вот так Танька вчера получила аттестат, и мы решили не откладывать наш отъезд в Ленинград. Наши документы с Мариной о школьных оценках за этот год мы получим после моего возвращения. А с Таней мы надеялись успеть к началу работы приёмной комиссии в нужный вуз.

У дома деда мы с участковым расстались, тот направился к себе, а я, открыв калитку и запуская Белку во двор, вошёл на наше подворье. Передав глухаря бабушке, которая сразу потащила его разделывать, прошёл к покосившемуся амбару. Зайца повесил на натянутую верёвку, бабушка им чуть позже займётся. Строения у деда были старыми. Отец ранее планировал снести здесь на подворье всё и отстроить ещё один дом – или Танюше к свадьбе, или уже мне, однако повезло, разобрать ничего не успели и нам было где пережить эту зиму. Во время пожара Сашка вытащил из дома крепкий ящик, оббитый жестью, оружейный. Выбор был тяжёл у парня, и я его понимал. В одной руке ящик волоком тащил, в другой не менее серьёзное богатство – сапоги, которые сейчас на мне. Гитара со всем остальным сгорела. Одежда, что сейчас на мне, это уже или помощь соседей, или родители в райцентре приобрели.

Я подошёл к оружейному ящику, отпер его, достал средства для чистки, занялся винтовкой. Не выглядывая из амбара, через открытую дверцу спросил у бабушки:

– Бабуль, а что, отец уже вернулся? Его двустволка на месте.

– В обед ещё пришёл. Сейчас на стройке, рубит. С топором ушёл и с Егором, помощником своим.

– Понятно.

То, что отец вернулся, было заметно и по лайкам во дворе, Белка сразу к ним рванула. Закончив с чисткой, я узнал, как дела по дому, и пошёл на стройку. Отец обрадовался моему приходу и, вытирая пот со лба, спросил:

– Как сходил?

Рассказав о следах у кормушки, добавил, что достал живого зайца из капкана, но главное – взял глухаря, причём на лету.

– Один патрон потратил?

Вопрос был в тему, патроны отец получал бесплатно по своей линии охотоводства. Но мало, так что приходилось их экономить. А вот гильзы я всегда собирал и убирал в коробку. Отец их сдавал.

– Да, один. Зайца ножом добил.

– Заяц – это хорошо. Поделимся с соседями, а то давно они мясным не питались. Понемногу, но всем на похлёбку хватит. Домашнюю живность сейчас все берегут.

– Танька где? – спросил я.

– Как утром ушла в Сланцы, так и не возвращалась. До вечера не жди, с подружками прощается. Когда ещё увидятся!

– Если вообще увидятся, – пробормотал я себе под нос.

– Что? – не расслышал отец.

– Да так, я о своём. Есть чем помочь?

– Да, давай кирпичи поднимать будем, печник, дядя Фёдор, будет трубу отопительной печки выводить, печь-то почти готова. Второй завтра займётся.

Отец спускал вниз на верёвке что-то вроде мешка, я укладывал туда кирпичи, штук по четыре-пять, и он поднимал их наверх. И печник начал поднимать трубу. Отец надеялся за пару дней закончить, и можно крышу подводить. Это уже без меня – нас с Таней ждёт дальняя дорога и далёкая столица. Но об этом пока никто не знал.

Сегодня рано утром отец отвёз нас на повозке в райцентр, в Сланцы, и посадил на поезд. И вот ближе к полудню состав прибыл в Ленинград. Как только поезд, скрипя тормозами, встал у перрона, я протиснулся мимо проводницы и вышел наружу. Тут же развернулся, взял два наспинных мешка из рук сестрички и, положив их у ног, подал ей руку. Мы вышли из здания вокзала, где я не без интереса осмотрелся. Причём и Танюху осмотрел, сравнивая с другими девицами. Сестра у меня фигуристая, это бросалось в глаза, красивая, курносая, с чёрными вьющимися волосами. Мы были похожи, сразу понятно – брат и сестра.

На улице я достал из мешка свою слегка лысоватую щётку и стал счищать с себя пыль и грязь. Это один мужик, ещё протискиваясь по коридору вагона, хорошо так прошёлся по моей куртке мешком, что нёс на плече. Проблема была в том, что мешок был испачкан во влажной глине, а её не так просто удалить.