Джон Шеттлер: Сад Дьявола

— Первый взвод, боевой отход! Отходите ко второму миномету. Ничего не оставлять!

Ему отчаянно была нужна огневая мощь, дабы замедлить продвижение немцев, однако оба БТР-а были втянуты в бой за внутреннюю дорогу, где сержант Силенко удерживал позиции с двумя танками ПТ-76, БТР-50 и еще 60 морскими пехотинцами. Поблизости находился только катер на воздушной подушке со спаркой 14,5-мм пулеметов. Затем он вспомнил о Федорове.

— Федоров! Где вы?

Ответ раздался очень быстро.

— Оглянитесь, старшина.

Трояк обернулся, и увидел ЗСУ-23, приближающуюся к изгибу дороги. То, что надо! Он услышал, как взвыли приводы башки, увидел, как четыре ствола опускаются в горизонтальное положение и быстро отдал приказ:

— Всем залечь!

ЗСУ открыла огонь, и шквал 23-мм снарядов разорвал здание, которое только что заняли немцы, выбивая двери и окна, проламывая стены и посылая во все стороны деревянные обломки и щепки. Немецкий танк, движущийся через нефтебазу, заметил российскую машину и начал поворачивать башню в ее сторону но орудия с радарным управлением нашли его первым. На танк обрушился ливень из 120 снарядов, оставивший на лобовой броне глубокие выбоины, хотя и не смог пробить усиленную до 70 мм броню.

Однако сотрясения и замешательства экипажа от 120 снарядов было достаточно, чтобы один из членов экипажа Федорова вскинул на плечо противотанковый гранатомет и выстрелил в танк. Кумулятивный снаряд пробил броню и вызвал взрыв, от которого башня взлетела в воздух, несколько раз перевернулась в воздухе и с грохотом упала возле одной из нефтяных цистерн.

«Шилку» это спасло, и Федоров заметил, как Трояк показал ему сжатый кулак, когда бежал к машине.

— Отлично, товарищ полковник! Но мы долго не продержимся, если они начнут ломиться.

— Старшина, готовимся к отходу. Мне нужен Зыков.

Он скользнул внутрь ЗСУ и вышел на связь.

— Зыков — Федорову, прием. Как обстановка?

Последовал треск помех, за которым раздался голос Зыкова.

— Мы нашли комиссара, — сказал он. — Убит, и при нем куртка Орлова.

— Куртка?

— Так точно. Ее запихнули комиссару в рот. Шея сломана. Ясно, что Орлов был здесь, но пока мы его не нашли. Мы продолжаем обыскивать здание, но без сигнала куртки…

— Продолжайте поиск. У нас кончается время. Добрынин поднял Ми-26 и видит, что немцы обходят с левого фланга, где НКВД пытается удерживать высоту. Если они прорвутся там, то выйдут на дорогу в Баку. Докладывайте, как только найдете его.

Ситуация развивалась от плохого к худшему. Немцы накатывались на их позиции, словно волна, становившаяся все выше на мелководье. Они дорого заплатили за скромное продвижение, которого достигли, но по докладу Добрынина, на город двигался как минимум полк. Пока что скорострельность АК-74 обеспечивала им реальное преимущество в обороне, а ракеты позволили остановить немецкие самолеты и танки. Однако противник подтягивал тяжелое вооружение, и один из ПТ-76 уже был поражен из 88-мм орудия. Он отдал приказ подорвать машину, как они и планировали на случай, если какая-либо единица бронетехники будет обездвижена. Он сгорит до неузнаваемости и не даст никакой полезной информации.

Время уходило. Его небольшая армия храбро защищала город, но их главная задача не была выполнена. Черт! Где ты, Орлов? Ты же должен был понять, что мы здесь за тобой? Что ты, черт тебя бери, делаешь?

Капитан Ельцин стоял на мостике «Орлана», пораженный видом растущего грибовидного облака. Он бы не поверил в это, если бы не видел собственными глазами. Он, и все, кто находился на мостике, видели такое впервые. Они знали, что такое оружие имелось на их собственном корабле, но никогда не думали, что им придется реально применить его. Каждый вглядывался в горизонт, ощущая трепет.

Его эсминец «Орлан» — «Морской орел» — остался один на набирающих силу волнах рока. Он был первым эсминцем проект 21956, созданным с применением технологий снижения заметности и вошел в строй непосредственно перед началом военных действий. Ельцин с гордостью вывел его из гавани Владивостока, однако теперь «Киров» бесследно исчез, и лишь черный остов американского линкора «Айова» качался вдали на волнах, словно убитый кит.