Димыч: Последний князь удела

Лекарке было поручено истолочь траву и смешать с водой, что вызвало очередной приступ сомнений:

— Преизлихо опасно зелье из бородавник-травы —

Но дальнейшие действия смутили фельдшеров поневоле еще сильнее. Кипячение ножа в горшке, его же охлаждение в крепком спиртном, и обработка щеки этим эрзац-спиртом казалось им бесовским ритуалом. Лишь читаемые для укрепления духа молитвы удерживали моих помощников от бегства. Резать щеку, перекрестясь, взялся верный дядька Ждан. Да и двое телохранителей не подкачали, удержав мои тело и голову от рывков и дерганий. Однако обработка раны спиртом и мазью из сока ядовитой травы всё-таки в очередной раз вырвала сознание из чужого тела.

Очнувшись ночью, что было уже привычно, я рядом со своим ложем, в свете мерцающей лампады, увидел спящего на полу Баженко. Судя по ноющей щеке и присохшей к ней тряпице, сменить повязку и нанести новую порцию мази никто не удосужился. Невежливо растолкав мальчонку, я услышал кучу малоприятных новостей. Мои медицинские помощники сидели в порубе и ждали решения своей участи. Губной староста Иван Муранов послал в Москву подробную весть о произошедшем в городе. Моя родня опять вечером совещалась и наказала своим холопам перебить следующей ночью посадских людей, что стояли за Битяговских, дабы в предстоящем следствии уменьшить количество свидетелей обвинения. Также паренек сообщил, что, мол, ты, государь, в болезни изрекал словеса странны, вещал, и звал батюшку свово и брата единокровного. И опять ко мне приводили архимандрита монастыря Воскресения Феодорита, дабы он причастил святых тайн и отпустил грехи перед кончиной. И тот в палатах ждал полуночи, чтобы совершить ритуалы, не нарушая церковного благолепия. Разговор наш был прерван под утро пришедшими военными слугами царицы, что зашли узнать, не выздоровел ли я и звать меня в церковь. От посещения храма удалось отговориться болезнью.

После молебна к моей кровати, устроенной на огромном ларе, опять явилась куча родственничков с прислугой. Воспользовавшись их приходом, смог умолить суровую правительницу приказать выпустить невинно заточенных лекарей поневоле. Совершив одно благое дело, решил сделать и другое и уговорил младшего Тучкова сбегать на посад, предупредить жертв планируемого убийства. Тут же явились и свежее освобожденные узники, шумно выражая свою благодарность. Процедуры перевязки и смены мази были исполнены но, похоже, воспаление не прекратилось. К вечеру начался жар, и сознание ушло в болезненный сон, лишь изредка вырываясь из него к яви.

Два следующих дня прошли в упорной борьбе юного организма за жизнь. На третий день, в четверг, кризис миновал. Похлебав куриного супчика, принесенного доброй тёткой Ариной, я стал прислушиваться к гудящему, как улей, терему.

— Се князь боярин Шуйский Василий Иванович с думными людьми окольничим Клешниным Андреем Петровичем, да с думным дьяком Елизарием Вылузгиным сыном Даниловым пришли с Москвы расспросные речи творить о злоумышлении, — разъяснила кормилица

— Учали ставить пред собой людишек и расспрашивают — каким обычаем язвили царевича, а приказные поместные те речи в дело пишут.-

Значит, следователи уже прибыли и ведут допросы. Попытался узнать, в какую сторону идёт дознание.

— Обаче люди разное сказывают, кто баит — будто Осип Волохов черное злодейство учинил, а кто будто то навет Нагих жестокосердных, — пояснила бойкая тетушка. — А об убойстве великого государя слуг, городской прикащик Русин Раков указывает на Михайлу Нагого, елико зачинщика, дядя ж твой Михаил сын Федоров, сказывает, что Битяговских со сродственниками и холопами побила, де, чернь посадская самовольно.-

Так же она сообщила, что пока симбионт с царевичем сопротивлялся инфекции, моя местная семья руками слуг занималась фальсификацией улик и устранением свидетелей. Они подбросили на брошенные во рву кремля тела убитых окровавленное оружие, да прибили не пожелавшего спрятаться сытника Кирилла и какую-то жонку юродивую. Иметь что-то общее с этой кровожадной шайкой хотелось всё меньше и меньше, но и признаваться было неумно. Тут ещё выяснилось, пока я в бреду бормотал невесть что, ко мне приводили священника из Спасского собора Степана, с тем, чтобы он изгнал из юного царевича злых бесов. Судя по тому, что моя душа вполне неплохо себя чувствовала в его теле, бесовской она не являлась. Да и экзорцист не нашел присутствия нечистого, поскольку от молитв корчи пациента не одолевали, а ведь известно что лукавый святых словес не терпит.