Александр Александр - Волонтер - Нарушая приказы

По коридору, следуя за курьером, они добрались до кабинета коменданта, но прежде чем войти в кабинет, Алексей задержался в приемной. Адъютант обязан был, доложит о его прибытии. (Хоть Алексей и был царских кровей, но по званию уступал Золотареву, а субординация – прежде всего).

Здесь он заметил Онегина, глядевшего в окно. Тихо подошел к своему денщику, от чего паренек (ровесник царевича) вздрогнул.

– Что стряслось? – поинтересовался Алексей.

Онегин покосился на поручика и проговорил в полголоса:

– Не могу знать ваше благородие.

– Да ну тебя, – махнул рукой царевич, – ты должен знать все. Ты чай мои глаза и уши.

Если бы он, сейчас взглянул в лицо бывшего помора, то увидел, как его приятель покраснел, но Алексей этого не сделал. Правда, от взгляда царевича не ускользнуло, как тот вытянулся по стойке смирно.

– Исправлюсь ваше благородие. – Прошептал денщик.

– Исправишься, – хмыкнул царевич, хотел что-то еще сказать, но тут дверь открылась, и адъютант сказал:

– Комендант ваш ждет.

Лешка поправил еще раз парик, одернул кафтан и вошел внутрь.

Андрей Золотарев стоял у открытого окна и смотрел на бастионы крепости.

– Плохи дела Алексей, – вымолвил он, не глядя на царевича, – швед идет к Нарве.

Новость была не очень приятная, если учесть, что отроку еще ни разу не приходилось участвовать в боевых действиях. И если честно признаться, то и сейчас вряд ли кто-то позволил бы, чтобы жизнь венценосной особы была подвергнута опасности. Хоть ему на вид семнадцати лет и не дашь, но возраст есть возраст.

– Знаешь что Алексей, – продолжил между тем комендант, – тебя нужно отправить подальше с фронта. Желательно в Москву, да боюсь, что толку не будет. Так мы только одного зайца убьем, тебя спасем. А мне желательно, чтобы и другое дело провернуть удалось.

Алексей насторожился. Вряд ли что-нибудь плохое мог задумать Андрей, но уезжать из полюбившихся ему мест как-то не хотелось.

– К батеньке твоему я тебя отправить не могу, – говорил Золотарев, – он сейчас в Польше, а чтобы для него добраться нужно, преодолеть шведский лагерь. – Царевич хотел, что-то сказать, но комендант словно прочитал его мысли, – увы, на воздушном шаре – не надежно. Отправляться нужно или в Санкт-Петербург, или в Псков. Псков меня лично устраивает, там сейчас войска Александра Даниловича, в Санкт-Петербурге – армия Головина. Поэтому другого выхода не вижу, как – Петербург, – вздохнул Андрей.

На самом деле Золотарев предпочел, чтобы помощь пришла как можно быстрее. Самый лучший вариант в этом случае Меншиков, но тут существовало одно но. Эстонец не доверял Алексашке. Тем паче на памяти была последняя конфузия фаворита под Гродно. Ко всему прочему у Андрея была личная неприязнь к Данилычу, опосля того случая, когда новоиспеченный князь Ижорский заставил подтвердить предательство Гумерта перед государем. Лифляндец конечно поступил тогда не порядочно, да вот только Петр Алексеевич в то время к нему относился хорошо и в измену не верил. Сейчас же такая ситуация могла сложиться и с самим Золотаревым. Успехи Андрея не давали покоя все сильному фавориту, и тот, пользуясь ситуацией, мог бы просто проигнорировать просьбу о помощи, даже если она шла от царевича.

Между тем Алексей слушал распоряжение и ни как не мог понять, чем тот провинился перед учителем, когда тот в сложной ситуации отправляет его в тыл. Но перечить коменданту, пусть ты хоть и царевич, было не резон.

– Когда мне отправляться? – поинтересовался Алексей.

– Как можно скорее. Возьми с собой несколько надежных человек. А теперь, ступай.

Царевич вышел из кабинета. Остановился, стянул с головы парик и посмотрел на Онегина.

– В Санкт-Петербург ваше благородие? – поинтересовался тот.

– В Санкт-Петербург!

То, что его денщик подслушивал разговор, Алексей не сомневался. Сам виноват, потребовал, чтобы тот был в курсе всего.

– Возьмите Шипицына ваше благородие. – Посоветовал Онегин.

Андрей проводил взглядом царевича. Вернулся к макету крепости. Кто мог подумать, что ему рожденному в грядущем придется защищать Нарву летом тысяча семьсот седьмого года. В истории, известной ему одному случай беспрецедентный. Он уже два раза участвовал в осаде, и оба раза со стороны атакующих, теперь же ему предстояло оказаться в положении осажденных. Нужно бы жену Марту и детей вывести в безопасное место.

Вздохнул тяжело, затем вытащил из стола, на котором стоял макет ящик. Долго в нем копался, пока ни нашел оловянных солдатиков. Несколько в темно-синих мундирах, с желтыми воротничками и обшлагами, штук пять в зеленом, один в фиолетовом и пара солдатиков в красных. Шведских солдат разместил пока в стороне. Они покудова к цитадели не подошли, и портить своим видом полную картинку не должны. Русскую пехоту почти всю разместил по стенам крепости, усилив только отдельно стоящим солдатиком ворота. Летчиков разместил возле главной башни, кто знает, может и они скажут свое слово. Для бомбардировки неприятельских позиций, пока не годились.