Геннадий Марченко - Манускрипт

Я вёл рассказ ещё минут пять, напрягая память и пытаясь изложить всё в как можно более сжатом виде. Набоков сам досочинит, если возьмётся писать. А тот по ходу моего повествования, хоть и старался это скрыть, выглядел всё более возбуждённым. Ну точно, скрытый педофил, любитель лолит и нимфеток. Что ж, у каждого свои слабости.

- Поразительно! - всплеснул руками Владимир Владимирович, лишь только я закончил рассказ. - Поразительно, у меня ведь есть повесть 'Волшебник', с сюжетом, в чём-то схожим с тем, что вы мне рассказали. Вы не читали её?

- К сожалению, пока нет.

- Почитайте, вы сами увидите сходство... Но ваша история, вернее, история вашего знакомого, куда интереснее. Вера, ты сможешь законспектировать по памяти то, что рассказал Ефим Николаевич? Приступай немедленно, пока не забыла, а мне уже нужно идти к людям.

- Да, господин Набоков любезно согласился выступить сегодня перед русской публикой, - вставил Вержбовский. - Он собирается прочитать одну из своих посвящённых русской литературе лекций, которые читает для воспитанниц женского колледжа Уэлсли.

- Это будет не совсем лекция, - чуть поморщившись, поправил его Набоков. - Скорее, диалог между мной и слушателями. Кроме того, я расскажу о своих книгах, о том, что хотел донести до своего читателя. И объясню, почему не хочу возвращаться в СССР, несмотря на настоятельные просьбы и обещания создать мне все условия для жизни и творчества. Во всяком случае, раздававшиеся до начала войны.

- Почему же? - непроизвольно вырвалось у меня.

- То, что там происходит, кажется мне иллюзорным, какой-то фантасмагорией. Революция привела к вырождению великой русской культуры. О чём я, по-вашему, буду писать, если, предположим, всё-таки соизволю вернуться на Родину? О любви между ткачихой и сталеваром, как они между свиданиями перевыполняют план? Да я лучше вернусь в энтомологию и сутки напролёт буду проводить в полях за ловлей бабочек, нежели унижаться в своём творчестве... Кстати, приглашаю и вас на своё выступление, если не слишком торопитесь.

- С удовольствием!

Два часа спустя я сердечно попрощался с Вержбовским, раскланялся с Набоковыми и медленно побрёл в сторону отеля, надеясь попозже поймать такси. На часах было 11 вечера, город сиял огнями, а мне хотелось немного прогуляться по вечернему Нью-Йорку, прежде чем я попаду в свой номер и улягусь спать.

Погулял... И вроде бы район более-менее приличный, а гляди ж ты, нарисовались трое молодых оглоедов явно криминальной внешности. И вели себя на удивление нагло, хотя не так уж и далеко ходили люди и ездили автомобили.

- Эй, мужик, притормози. Есть сигаретка?

Как же всё это знакомо по лихим 90-м! Я аж едва не прослезился от нахлынувших воспоминаний.

- Не курю, молодые люди, - отвечаю с ленцой, - и вам не советую губить своё здоровье.

- Слышь, ты о своём здоровье лучше подумай. Прикид у тебя солидный, наверняка и в кошельке кое-что завалялось.

- Очень даже может быть... Хм, действительно, завалялось.

Я демонстративно раскрыл кожаное портмоне, вытащил на свет божий стопку купюр разного достоинства и убрал обратно. Даже в сумраке был видно, как алчно загорелись глаза у парней. Но моё спокойствие их явно сбило с толку.

- Ты это, мужик... Поделиться бы надо, по справедливости.

- Так возьмите.

Я протянул портмоне и, когда явно главный в этой троице попытался вырвать его у меня - резким движением ударил этим же портмоне по глазам оппонента.

- Твою мать!

Тот отпрянул, со всхлипом схватившись за лицо, и пока он и его товарищи пребывали в кратковременном шоке, я принялся за дело. На всё про всё ушло не больше двадцати секунд, по истечении которых ребята приняли горизонтальное положение и явно не спешили переходить в другую плоскость.

Есть ещё порох в пороховницах, хотя то, что я слегка запыхался, мне не очень нравилось. Нужно будет по возвращении в Лас-Вегас поработать над выносливостью, а то уже и утренние пробежки почти забросил.

- Браво!

А это ещё что за хрен с горы? Невысокому мистеру в старомодном котелке и с тросточкой, которую он за ручку-крючок повесил на сгиб локтя, чтобы не мешала аплодировать, на вид было за пятьдесят.

- Браво, это было сногсшибательное зрелище! В буквальном смысле сногсшибательное. Бедняги всё ещё не могут подняться. Надеюсь, вы им не повредили жизненно важных органов?

- Скоро оклемаются и на своих двоих пойдут дальше искать приключения на свою задницу. А вам бы я, кстати, посоветовал держаться более людных мест, а лучше вообще не бродить по Нью-Йорку на ночь глядя. Тросточкой вы вряд ли отобьётесь и от одного такого здоровяка, не говоря уже о троих.