Олег Федоров - Дневник Тринадцатого императора -1

Немного в стороне послышалось поскрипывание снега, под каблуками сапог моих верных казачков. Это явно говорило об их беспокойстве. Действительно становилось уже довольно темно. Я предложил возвращаться. Ещё в подарочном саквояже Чернова лежали копии его работ и красочно выполненная диаграмма "Железо-углерод" с температурными точками, уточнёнными уже в 20 веке.

Во дворце мы ещё немного посидели, разговаривая о проблеме нехватки специалистов металлургов и как срочно эту проблему разрешить. Потом, к явному удовольствию охраны разошлись спать.

Утром, Чернова я уже не застал. Дежурный адъютант доложил, что у него всю ночь горел свет. И ещё он просил передать мне письмо. Я распечатал не подписанный конверт. В нём была одна фраза.

"Теперь верю"!

Историческая справка

Александр Людвигович Штиглиц Alexander Shtiglits

1814 года рождения

Родился в семье придворного банкира, основателя банкирского дома "Штиглиц и К®", барона Людвига фон Штиглица и Амалии Анжелики Кристин Готтшалк.

Окончив Дерптский университет, в 1840 году А.Л. Штиглиц поступил на государственную службу в Министерство финансов России, на должность члена Мануфактурного совета. В 1843 году, после смерти отца, как единственный сын, унаследовал все его огромное состояние, а также и дела его банкирского дома, и занял должность придворного банкира. В 1840-1850 гг. успешно реализовал за границей шесть займов на строительство Санкт-Петербурго-Московской (Николаевской) железной дороги. При его участии во время Крымской войны (1853-1856 гг.) были получены значительные внешние займы.

А. Л. Штиглиц способствовал еще дальнейшему процветанию созданного его отцом банкирского дома. Штиглицы оказали большие услуги русскому правительству прежде всего в организации иностранных займов. С 1820 по 1855 г. царское правительство заключило 13 внешних займов на нарицательный капитал в 346 млн. Самые значительные займы (по 50 млн. р.) были заключены при участии А. Л. Штиглица в период Крымской войны, в 1854 и 1855 гг. Они обошлись русскому правительству в 5.5 %. Французское правительство в этот же период времени заключило внутренний заем на 175 млн. р. (700 млн. франков), и он обошелся ему 4.7 %, или на 0.8 % дешевле.

Однако монопольное положение А. Л. Штиглица на Петербургской бирже вызывало не только зависть его соперников, но и недовольство в Министерстве финансов, где у власти в 1858 г. с назначением министром А. М. Княжевича оказались сторонники преобразований и реформ.

Весной 1859 г. была создана по повелению Александра II специальная комиссия для обсуждения мер по усовершенствованию банковской и денежной системы в России под председательством Ю. А. Гагемейстера и товарища министра внутренних дел Н. А. Милютина, активного участника подготовки крестьянской реформы. В комиссию вошли также А. И. Бутовский, М. X. Рейтерн, В. А. Татаринов, Г. П. Небольсин и Е. И. Ламанский. Кроме того, для участия в работе комиссии был приглашен ректор Киевского университета профессор политической экономии Н. X. Бунге.

А. Л. Штиглиц поддерживал самые дружеские отношения с министром финансов М. X. Рейтерном. Вследствие этой "дружбы" А. Л. Штиглиц продал сестре Рейтерна баронессе Ю. X. Нолькен "по чрезвычайно дешевой цене" имение в Курляндской губернии.

Общая сумма, распределённая по завещанию Штиглица между разными лицами и учреждениями, достигала 100 млн. рублей, не считая недвижимость.

Любопытно отметить, что, будучи человеком, вполне независимым, капиталы которого охотно принимались во всех странах, Штиглиц помещал своё огромное состояние почти исключительно в русских фондах и на скептическое замечание одного финансиста о неосторожности подобного доверия к русским финансам однажды заметил: "Отец мой и я нажили все состояние в России; если она окажется несостоятельной, то и я готов потерять с ней вместе все своё состояние".

Сегодня я объявил выходной. Нет не в империи, а лично для себя. Подъём не в пять, а в восемь, спокойный, без спешки завтрак, словом всё, как и полагается монарху. Выходной был мне нужен, чтобы набраться сил для большого серьёзного разговора с "придворным банкиром Российских императоров Александром Людвиговичем Штиглицем".

Придворный банкир, это его прошлый неофициальный титул, сейчас он просто служащий Государственного банка России, но с его миллионами, лучше иметь его в списке друзей, чем врагов. Это первая мысль. Вторая же более прагматичная, заключается в том, что надо ЕГО, Штиглица деньги заставить работать ещё и для интересов государства Российского.