Борис Гринштейн: ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ

Сама специфика военной жизни, в которой одновременно можно стать героем или преступником, в зависимости от угла зрения на событие, заставляет и заставляла всегда военных тщательно фиксировать свои действия, происходящие события, принимаемые решения, чтобы было чем оправдаться перед всегда возможным обвинением. Судьба офицера часто зависит от того, насколько грамотно и талантливо он смог литературно описать события, в которых его можно представить равно и героем и изменником. Таким образом, литературные таланты и грамотность были жизненно необходимы для каждого офицера, когда его единственным свидетелем и оправданием могла быть только его же собственная запись в вахтенном журнале.

Исторически сложилось так, что первичную разведку территории Рус-Ам проводили служащие РАК: приказчики, передовщики, байдарщики, люди как правило неглупые, но малообразованные. Однако вслед за ними приходили новые люди целью которых было именно исследование и описание новых берегов и земель. Большинство из этих исследователей были морские офицеры: мичмана, лейтенанты. Они в каждом походе ежедневно вели дневники, с умеренным литературным талантом, зато добросовестно и ответственно перед своими коллегами офицерами, которым, возможно, судьба уготовит оказаться где-нибудь в верховьях Орегона или в дельте Макензи, имея в виде запасов только описание съедобных корней из дневника предшественника. И почти каждый из них впоследствии написал книгу. А Иван Фёдорович Крузенштерн даже поставил эту идею в качестве эпиграфа: "Моряки пишут худо, но с достаточным чистосердечием".

Их современники- литераторы с удовольствием читали эти книги, но слегка презирали за солдафонство, несовместимое, якобы, с литературными талантами нарождавшейся в это самое время касты профессионалов - журналистов, из которой вышли все известные широкому кругу читателей русские писатели, романисты XIX века. Отличительной чертой мировоззрения и соответственно, языка этой новой прослойки общества, является допущение определённой безответственности, фантазий и неоднозначности сказанного и написанного. В отличие от офицера, столичный журналист не обязан вникать в особенности прохождения порогов на конкретной реке. Его творчество склоняется в пользу занимательности и гладкости слога. Прочитав книгу Лаврентия Загоскина можно было собирать и посылать экспедиции на Юкон или в Восточные пустоши, чего совершенно нельзя сделать, пользуясь книгой Жуль Верна. Практически, русские морские офицеры были энциклопедистами, разбиравшимися и в этнографии, и в ботанике, и в зоологии и в геологии и во множестве других научных дисциплин.

Берг признался мне, что начал писать именно так по аналогии с работой проводившейся офицерами- исследователями, которые в одном лице совмещали знания и обязанности, которые в наше время соответствуют кандидатским ученым степеням специалистов доброго десятка дисциплин. Александру в свою очередь для задуманной работы также потребовались энциклопедические знания.

В конце XIX в. века русские американцы начали осознавать и отстаивать самобытность своего языка в отличие от официального русского. А в 1886г. редактор "Новороссийских Новостей" Зиновий Смит заявил о самобытности американской литературы и в качестве примера привёл "морской стиль". Самое мощное противостояние русской классики с американской пришлось на 20-е годы XX в., когда "морской стиль" стал знаменем борьбы "старовояжных" против засилья "казар".*

В целом просветительскую попытку А.Берга можно назвать удачной. Хотя автору не откажешь в отменном умении работать с архивами, в нескольких местах встречаются явные огрехи, простительные, впрочем, для автора, который, как мы уже указывали выше, не является профессиональным историком. Значительную долю своего внимания, что незнакомо для бывшего советского читателя, А.Берг уделяет деталям финансовой и политической атмосферы каждого описываемого им периода, щедро вводя в своё повествования цитаты и даже целые главы иных авторов.

"Земля за океаном" с одной стороны производит впечатление фундаментального труда, но с другой - более чем доступна для восприятия широкого круга читателей в качестве развлекательного чтения. Этому способствует так же и то, что повествование насыщено на удивление живыми лицами реальных исторических персонажей, хотя, никакой лирики автор не привносит и, похоже, нарочно избегает её даже там, где, будь это художественное произведение, лирический мотив неизбежно развился бы.