Blake Steve: Пендрагон.Король Артур: рождение легенды

«Роман о Бруте» одним из первых превратил Артура из британского воина в средневекового короля, следующего кодексу рыцарского поведения, и другие сочинители скоро последовали его примеру.

В период между 1160-м и 1180 годом Кретьен де Труа написал четыре длинных романа: «Эрек» и «Энида», «Клижес», «Ивейн» и «Ланселот». Имя автора предполагает, что он или был родом из города Труа, расположенного на севере Франции, или провел там значительный промежуток времени. По меньшей мере две из этих крайне популярных поэм были посвящены Марии Шампанской, дочери покровительницы Уэйса Элеоноры Аквитанской, двор которой располагался в Труа. Покровительство этой могущественной семьи, владевшей землями в Англии и Франции, сыграло важную роль в распространении артуровской легенды. На данном этапе эволюции романа об Артуре сам Артур отходит на второй план, а наиболее видное место занимает его Двор, рыцари Круглого Стола и их приключения. Кретьену де Труа принадлежат три важных новации в рассматриваемой легенде. В его поэме «Ланселот» мы впервые знакомимся с ее одноименным героем, который в более поздних произведениях артурианы станет третьей стороной любовного треугольника, вместе с Артуром и Гвиневерой. Он также принадлежит к числу рыцарей, взыскующих Святого Грааля, священнейшей среди святых реликвий, которую более поздние авторы отождествят с чашей, использовавшейся Иисусом Христом во время Тайной вечери. Кроме того, Кретьен первым дал Двору Артура название Камелот, столь переплетшееся с тех пор с именем Артура, что трудно даже представить, что оно является поздним дополнением к повествованию. Однако наиболее важным вкладом Кретьена де Труа в артуровскую легенду — а по сути дела, и во всю европейскую литературу, — стало появление Святого Грааля в его поэме «Персиваль» (иногда носящей название «Повесть о Граале» (Le Conte de Graal), аспекта важного и впоследствии использовавшегося церковью в качестве политического оружия. В процессе поисков Грааля доминировал религиозный аспект, и Артур вместе с его рыцарями сделали еще один шаг от своих псевдоисторических оригиналов.

В 1190 году клирик из Вустершира по имени Лайамон перевел на английский язык составленный Уэйсом «Роман о Бруте», причем в работе его упор был сделан скорее на близкую к стилю относящегося к VIII столетию «Беовульфа», с присущими ему конфликтностью и героизмом, чем на французские романы с их упором на возвышенную любовь и галантность. Лайамон уже приводит описание Круглого Стола, и первым среди сочинителей делает Артура избавителем именно английского, а не британского народа, как повествовали до тех пор источники.

В какой-то момент между 1193-ми 1199 годом Гиральд Камбрийский, валлиец северного происхождения, написал в своей книге «De Principis Instructione» («Наставление вождю») о предполагавшемся обнаружении могилы Артура в Гластонбери. Из этого крохотного желудя неправды пошел в рост могучий лесной исполин, чей полог впоследствии охватил предания и сказания других народов, включая и повествования, заимствованные из континентальных романов, кельтского фольклора и валлийских легенд.

Работа Гиральда породила одну из самых знаменитых, но отнюдь не самую надежную из связанных с Артуром традиций: идентификацию места последнего упокоения Артура в Авалоне как Гластонбери. А вскоре там же была локализована легенда о том, что Иосиф Аримафейский — богатый человек, выпросивший в соответствии со свидетельствами Евангелий у Пилата тело Иисуса, — привез христианство в Британнию спустя считанные годы после Распятия. Популярная версия гластонберийской легенды, в которой Иосиф Аримафейский и его спутники усталые поднялись на вершину Веариолл Хилл, где Иосиф воткнул в землю свой посох, превратившийся в растущий поныне Гластонберийский терновник, и спрятал Святой Грааль в Источнике Чаши, воды которого до сих пор окрашены кровью Христа, возникла в Гластонбери в течение нескольких последующих столетий, что нетрудно доказать. В XVI веке эта легенда играла существенную роль в споре между Генрихом VIII и папским престолом по поводу образования Англиканской церкви. Генрих утверждал, что Иосиф Аримафейский доставил христианскую веру в Британнию раньше, чем Павел принес ее в Рим; посему, считал он, Англиканской церкви принадлежит старшинство над Римской, и король не обязан следовать устанавливаемым Римом правилам. Версия этой легенды, которую рассказывают в Сомерсете туристам, предпринявшим паломничество по артуровским местам, представляет собой собрание сказаний, некогда возникших в других частях страны и за столетия, так сказать, «перебравшихся» в Гластонбери. После того как две пропаганды, церковная и литературная, соединились, артуровская легенда приобрела немыслимое прежде влияние, и Гластонбери сделался фокусом многих произведений артурианы, созданных после XIII столетия.