Алексей Евтушенко: Отряд; Отряд-2; Отряд-3; Отряд-4

Ну ладно.

Рудольф Майер снова открыл глаза и попытался сесть. Попытка удалась. Оглядел себя: одет, сапоги на ногах, только куда–то исчезли оружие и боеприпасы, а также каска. Голова слегка кружилась, но пулеметчик, совершив над собой усилие, поднялся на ноги и осмотрелся.

Он находился в большой комнате без окон. На полу, поражая взгляд разнообразием поз, валялся в полной отключке родимый взвод.

Тряся головой, Руди машинально нащупал на ремне заветную флягу с отличнейшей русской трофейной водкой и, дрожащими пальцами отвинтив крышку, торопливо сделал изрядный глоток.

В желудке мгновенно потеплело, а в голове прояснилось.

– Боже милосердный! – вслух сказал он. – Неужели мы в плену?!

Он огляделся повнимательней, примечая то, на что не обратил внимания сразу. Во–первых, свет. В стенах и потолке отсутствовали не только окна и любые иные отверстия, сквозь которые могло бы освещаться помещение, но и какие бы то ни было источники искусственного света. То есть Руди не заметил ни ламп, ни светильников, ни вообще хоть чего–нибудь отдаленно их напоминающего. Тем не менее комната была освещена, и освещена хорошо. Казалось, свет проникает сквозь стены и потолок, и, несмотря на это, и стены, и потолок казались сделанными из очень плотного и твердого материала, равномерно окрашенного в серый цвет. Вначале Руди подумал, что это металл, но, присев на корточки и ковырнув поверхность пола ногтем большого пальца, отказался от этой мысли. На металл это было не похоже – совершенно другое ощущение, ноготь бессильно скользнул по гладкой и какой–то теплой поверхности… Нет. не мет…лл. Пластмасса? Похоже… Но это ж кому в голову могло прийти сделать дом из пластмассы?! Руди недоуменно пожал плечами и, перешагивая через тела товарищей, направился к темневшему на противоположной стене прямоугольнику двери. Внимательнейшим образом осмотрев предполагаемую дверь (тот же материал, только слегка утопленная в стену поверхность прямоугольника окрашена в более темный серый цвет) и не обнаружив ничего похожего на ручку или замок, Руди осторожно толкнул ее ладонью.

Ничего.

Может, она открывается вбок?

Он попробовал сдвинуть дверь влево… потом вправо… Не вышло. Дверь оставалась совершенно неподвижной.

Ч–черт!

Разозлившись, пулеметчик с размаха пнул дверь кованым сапогом.

Бесполезно. Даже звук от удара показался ему каким–то совсем уж приглушенным, а дверь не сдвинулась ни на миллиметр.

Кто–то застонал за спиной.

Майер обернулся и увидел своего командира взвода. Обер–лейтенант Хельмут Дитц сидел, обхватив голову руками. Рядом с ним заворочался ефрейтор Карл Хейниц, а чуть дальше приподнялась над полом ярко–рыжая шевелюра рядового Курта Шнайдера.

Разведчики начали приходить в себя.

Лейтенанту Велге снился яркий и удивительный сон.

В этом сне война давно закончилась. Она закончилась так давно, что было совершенно неважно, кто по–бедил. Вернее, не так. Это было важно для него лично, но он знал, что это уже несущественно для всего остального мира. А ближайший окружающий его мир в этом сне состоял из дощатой тенистой веранды, выходящей прямо в чудесной красоты слегка запущенный летний сад. На веранде стоял обширный овальный стол, застеленный белоснежной льняной скатертью, и он, лейте–нант Александр Велга, сидел за этим столом в тренировочных штанах, майке и тапочках на босу ногу. Справа от него на столе возвышался большой, до блеска начищенный самовар, слева – объемистая хрустальная ваза с вишневым вареньем, прямо перед ним дымилась горячим ароматным чаем белая чашка на блюдце, а напро–тив… Что за нелепица! Напротив сидел, развалясь, на таком же венском стуле, как и у него, какой–то долговязый белобрысый немец в ненавистном серо–зеленом мундире с погонами обер–лейтенанта. Мундир был изрядно подран во многих местах. Лицо немца постоянно и неуловимо менялось, и Велга все никак не мог отчетливо разглядеть его черты. Немец что–то говорил, помахивая левой рукой (в правой он держал чашку с чаем), что–то вроде бы доказывал, и он, Сашка Велга (вот бред–то!), внимательнейшим образом слушал этого немчуру и даже время от времени согласно кивал головой. Свежеструганым деревом пахли доски веранды, благоухали в саду цветы и травы, покой разливался по телу…

Какого дьявола! Это же враг!

Где–то в комнате должен быть его «ТТ»… Сашка делает усилие… вскакивает… Венский стул бесшумно и медленно падает на пол…