Владимир Корн - АРТУА. ЗОЛОТО ВАЙХОВ

— Да, и как ее зовут? -

— Леди Удача, но на этот раз она от меня отвернулась — я очень старался не смотреть туда, куда смотреть хотелось больше всего на свете. Но разве от женщины можно скрыть такое, тем более, когда она сознательно стремиться обратить на это внимание.

— Я очень благодарна Вам, Артуа…. - начала Диана, но я перебил ее.

— Насколько благодарны? — меня ощутимо потряхивало от ее близости, настолько была она хороша.

— Даже в большей степени, чем Вы можете себе это представить — Диана смотрела на меня смеющимися глазами, лицо ее при этом оставалось совершенно серьезным.

— Тогда почему мы еще здесь? -

— Ну, существуют же правила приличия…. -

— Именно поэтому Вы еще в одежде — честно признался я.

Диана рассмеялась своим волшебным, чарующим смехом, и мне пришлось отступить пару шагов назад, от греха подальше.

Час спустя мы покинули гостеприимный дом, Диана откланялась хозяйке, я же решил исчезнуть по-английски.

Дом мы покидали поодиночке, как же, все могут знать, но никто не должен видеть, именно так говорили французы. Или еще будут говорить, дожив до всех этих Людовиков.

У самых дверей меня застиг довольно ехидный голос леди Мариэль.

— Господин де Койн, Вы нас уже покидаете? — да уж, спрячешь здесь хоть что-нибудь.

Знать занимается всеми этими играми чуть ли не с самого детства, и мне ли пытаться ввести в заблуждение даже самых бестолковых из них.

Я с сожалением развел руками, извините мол, такая уж я бестолочь, опять забыл выдернуть утюг из розетки.

Леди Мариэль с улыбкой погрозила мне пальцем, но затем подмигнула с самым заговорщицким видом, все своим видом показывая, что рада за меня и за мой выбор. Вот тебе и графиня в двухсотом поколении или сколько у нее их там.

Целоваться мы начали еще сидя в карете, везшей нас к дому Дианы. Оказавшись в ее спальне, я не стал сдерживать себя, слишком она меня волновала.

Когда унас случилось то, чего мы оба желали, Диана тихо прошептала.

— Артуа, только не смей думать, что таким образом я решила выразить свою благодарность. —

— Ну что Вы, леди Диана. Я отлично понимаю, что Вы безумно влюбились в меня буквально с первого взгляда и специально придумали предлог, чтобы добиться своего — все это я произнес совершенно серьезным тоном. Да и еще с интонациями человека, которого подобные домогательства безумно достали, и который всерьез задумывается над тем, чтобы укрыться от них в монастыре.

Забавно было видеть ошарашенное лицо Дианы, и ее открывшийся от удивления прелестный ротик. Она приподнялась на локте и изумленно посмотрела на меня, лежащего на спине с самодовольной улыбкой.

Так и не решив, серьезно я это говорю или шутки у меня такие, Диана сказала.

— Ну и нахал ты, Артуа. —

— Зато целуюсь хорошо, сама говорила — парировал я.

— Ну, если вдуматься, не только целуешься, но все равно ты нахал, каких свет еще не видывал. —

Мы встречались с Дианой очень часто, чуть ли не каждый день, за исключением тех вечеров, когда она бывала в императорском дворце. Она практически забросила светскую жизнь, нам было очень хорошо вдвоем и никого не хотелось видеть. Мы даже похудели в результате наших постоянных постельных баталий и сами смеялись над этим.

Я приобрел двухколесный экипаж, и мы часто катались в окрестностях столицы. Недалеко от Дрондера имеется живописнейшее озеро, со многими поросшими зеленью островками на нем. Взяв лодку, я катал Диану по озеру, усадив ее на заднюю скамеечку, кормовую банку, если угодно.

Иногда, засмотревшись на нее, чуть не совершал кораблекрушение и тогда она, смеясь, брызгала в меня водой, приводя в чувство.

Мы высаживались на один из островков, я разбивал небольшой шатер, доставал из лодки корзинки с продуктами и вином, словом, получался настоящий пикник. Ей очень понравилось новое слово, пикник, и всякий раз, услышав его, она весело смеялась, уж не знаю почему.

Мы много разговаривали, Диана рассказывала мне о столичной знати, ее обычаях, привычках, традициях, родословных, словом обо всех тех вещах, знания о которых мне необходимы, поскольку я собирался жить в этой среде. Еще я брал с собой гитару и много пел ей, она так трогательно слушала, уперев подбородок в кулачок. Больше всего Диане нравились романсы, а ее любимый мне приходилось исполнять по нескольку раз. Что-то, петь у меня всегда получалось хорошо, и если бы тогда, в моем мире, все случилось удачно, то вполне возможно….. Да что теперь об этом говорить.