Дернул же его черт отдать ей стихотворение «Я помню чудное мгновенье». Собственно говоря, она его просто отобрала, простодушно посчитав, что именно ей оно и посвящено. И, конечно же, вернувшись с любовником в столицу, раззвонила об этом во всех домах, где ее еще принимали.
«Так вот рождаются легенды, — саркастически усмехнулся Пушкин. — А того, что было на самом деле, никто толком и тогда не знал и сейчас не знает».
Потому что ничего не было — тогда, в Михайловском. Роман-однодневка случился у них много позже, когда Пушкин уже вернулся в Петербург, но ему и в голову не пришло посвятить хоть строчку свиданию с «гением чистой красоты». Точнее, строчку-то он посвятил, и не одну, но не в стихах, а в письмах к друзьям. В частности, назвал свою мимолетную любовницу «Вавилонской блудницей». Тоже моралист выискался! Анна Керн вела себя по отношению к мужчинам примерно так же, как он сам — по отношению к женщинам. Нет, осудил и заклеймил.
А его несостоявшаяся поездка в Петербург в декабре 1825 года! Он-то знал, что никто его там не ждет, понятия не имел ни о каких «тайных обществах» и их планах. Но выставил причину: заяц-де перебежал дорогу, вот он и повернул обратно. Преспокойно вернулся в Михайловское — и продолжал сочинять.
Поэмы «Цыганы» и «Граф Нулин», три новые главы «Евгения Онегина», трагедию «Борис Годунов», бессчетные стихи… И — ни намека на трагедию на Сенатской площади и дальнейшую участь мятежников, только торопливый набросок на полях рукописи — пятеро повешенных. Вот и все. Знаменитое «Во глубине сибирских руд» он написал много позже, потрясенный самоотверженным поступком княгини Волконской и других жен декабристов.
А в сентябре 1826 года ссылка Пушкина закончилась так же внезапно, как и началась: новый император Николай I приказал ему прибыть в Москву и после долгого разговора с опальным поэтом не только дозволил ему жить в столицах, но и весьма недвусмысленно объявил, что только он лично будет решать, какие произведения господина Пушкина дозволительно печатать, а какие — нет.
Да еще в частном разговоре с одним из придворных назвал бывшего опального поэта «одним из умнейших людей России». Пушкин тогда сам пустил слух о том, что государь, якобы, спросил его, что бы он делал, окажись в дни мятежа в Петербурге, а он, якобы, гордо ответил, что был бы со своими друзьями. Возможно… как князь Трубецкой, который ному из дома не высунул. Да и не было этого разговора, иначе не видать бы ему царских милостей. Но не признаваться же в этом ему, «певцу свободы»!
Пушкин невесело усмехнулся. Ему, видно, на роду было написано не видать спокойной жизни, даже семейной. Пора бы остепениться, подыскать богатую невесту: карточные долги петлей сжимали горло. Так ведь нет! В Петербург, он повел себя по-прежнему: танцевал на балах, волочился за женщинами, играл в карты, до рассвета засиживался на холостяцких пирушках… И так без малого два года!
На ком жениться? Хотелось, чтобы невеста была не только богата, но и красива. Девиц на выданье в окружении поэта было предостаточно, но репутация поэта была уже слишком скандальной. Ему отказывали.
Даже матушка бесприданницы Натали Гончаровой сперва тоже ответила отказом. Необыкновенная красота Натали должна была доставить семье богатство, искали состоятельного жениха, а что мог предложить легкомысленный поэт? Свои долги? Или стихи?
Донельзя раздосадованный неудачным сватовством, он сорвался с места и уехал на Кавказ. Именно там 11 июня, неподалеку от крепости Гергеры, и произошла знаменательная встреча с арбой, везущей в Россию тело Грибоедова.
Грибоедов погиб от рук разъяренных персидских фанатиков, защищая интересы России. А от чего чуть было не погиб он сам? Точнее, из-за чего? Из-за суетности, сумасшедшей ревности, ущемленного самолюбия… Чего он ждал, когда женился на одной из самых красивых девушек того времени? Что она будет сидеть взаперти? Хотя, возможно, он подсознательно именно к этому и стремился, не давая жене ни малейшей передышки: за шесть лет брака — четверо детей, да еще двоих не доносила…
Говорят, Нина, вдова Грибоедова, урожденная княжна Чавчавадзе, после получения известия о гибели мужа родила мертвого ребенка и совершенно удалилась от света. А ведь ей еще не исполнилось восемнадцати, и она тоже считалась одной из первых красавиц Грузии… Интересно, как бы она повела себя, окажись с мужем в Петербурге, в вихре светской жизни? Наверное, тоже стала бы объектом сплетен и пересудов, каким бы безупречным ее поведение ни было…
Читать дальше