Анатолий Спесивцев: «Черный археолог» из будущего. Дикое Поле

– Воистину велик! Согласен, не дано. Будем радоваться, что живем в таком государстве, первом из всех в мире.

В Вене новый император принимал дела. Собственно, не все еще формальности были соблюдены, не везде Фердинанд III был уже легитимным правителем, предстояли еще кой-какие процедуры, но ни у кого не могло возникнуть сомнения в их успешном завершении. Император умер, да здравствует император!

Империя… Как гордо и грозно звучит это слово. В начале XVII века в Европе была одна империя – Священная Римская империя германской нации. То есть и государство Османов называли Оттоманской империей, но правильнее его называть халифатом или султанатом.

Глянув на название, легко заметить неувязки. Если Священная Римская, то при чем здесь германская нация? К тому времени германцы на Апеннинском полуострове давно растворились в местном населении. И почему императора выбирают? Пусть уже 200 лет выборы заканчиваются победой Габсбургов и никто не ожидает иного их исхода, но… неувязочка. При внимательном рассмотрении устройства этой империи удивление продолжает нарастать. Все крупные ее составляющие фактически – самостоятельные государства, нередко враждебные политике, проводимой империей.

Поэтому обычно, говоря об империи, имели в виду прежде всего Остмарку, Австрию, со столицей в Вене. В те времена это было мощнейшее государство Центральной Европы. От политики императора зависело очень многое. В начале XVII века Европе не повезло. Трон в Вене унаследовал наследник третьего сына императора Фердинанда I Фердинанд II, правитель Штирии.

Будущий император, Фердинанд II, сын младшего брата Максимилиана II, эрцгерцога Карла и супруги его принцессы Баварской, родился 9 июля 1578 года. Потеряв отца еще в детстве, Фердинанд был отдан матерью на воспитание герцогу Вильгельму Баварскому, ее родному брату. Герцог заботился о племяннике, как о родном сыне, дал ему прекрасное образование в Ингольштадтской академии, в которой преподавали отцы иезуиты.

Вынужден сделать отступление. Вне всякого сомнения, именно иезуиты тогда давали самое лучшее образование в Европе. В их ордене дело образования и воспитания молодого поколения было поставлено хорошо как нигде. Однако, увы, в этом яблоке познания была ядовитая начинка. Иезуиты старались воспитать из учеников фанатиков католицизма. Не всегда это им удавалось, Хмельницкий тому пример, но удавалось часто.

Возможно, кого-то это позабавит, но жалкого штирийского герцогишку в Вене и Москве всерьез рассматривали как жениха для дочери Годунова. Однако испанский король стал резко возражать, да и сам Фердинанд переходить в православие, что выставлялось непременным условием, не желал категорически.

Далеко не блистательно одаренный от природы, Фердинанд стал истовым ненавистником всего некатолического. И, имея для этого возможности, обратил свою ненависть на протестантов. Уже как правитель Штирии он проявил эту черту характера. Когда же после смерти императора Матвея он сел на опустевший трон, все поняли – быть беде.

Именно католический фанатизм Фердинанда послужил поводом чешским панам для попытки отделения от империи. Они мечтали жить в таких же условиях шляхетных вольностей, как польские, и поплатились за это жизнями и имуществом. Но к ним, протестантам по вероисповеданию, поспешили на помощь их единоверцы из других частей империи, а также и из других стран. Разразилась Тридцатилетняя война. Весьма вероятно, что будь император государем терпимым, не склонным к репрессиям на иноверцев, такого бы не случилось.

В этой войне войска империи одержали немало славных побед, но и неоднократно были жестоко биты. То император был готов возвестить об окончательной победе, то враги прорывались к Вене, разоряя все вокруг. Германия и Чехия местами превратились в дикие, безлюдные территории, сильно пострадали и собственно австрийские земли, а война продолжалась и не видно было ей конца.

Планы Габсбургов по наведению своего порядка в Европе не вызвали понимания даже в Риме. Главу католиков всего мира габсбургское властолюбие пугало так, что он не скрывал симпатий к воюющим с империей протестантам.

Воспитанный как фанатик, Фердинанд не только истово верил в Бога, он и его католическим служителям доверял безмерно, заявляя, что если ему ангел небесный и монах будут советовать разное, то он последует совету монаха. Этим умело воспользовался знаменитый Ришелье, прислав на переговоры к императору своего «серого кардинала», отца Жозефа. Умнейший, хитрейший человек, тот смог весьма качественно заплести примитивные мозги Фердинанда.