Александр Баренберг - Затянувшийся полет - книга вторая(СИ)

Сзади к нему, по типу советского «Союза», был присоединен приборно–агрегатный отсек с маневровыми двигателями, топливными баками для них, аккумуляторами и местом для пока находившихся в разработке солнечных батарей, а спереди, через универсальный стыковочный узел, могли пристыковываться сменные модули различного назначения. Это мог быть дополнительный обитаемый отсек, или негерметичный модуль с аппаратурой, например — телескопом, или грузовой с внешним стыковочным узлом для полетов к будущей орбитальной станции. Сейчас на его месте торчал угловатый блок с солидным количеством разнообразной контрольно–измерительной аппаратуры — испытательный полет, как–никак!

За последний год провели семь пусков корабля в автоматическом режиме, из них пять — успешно. В космос уже слетали собачки, обезьянки и муляж космонавта, и государственная комиссия дала, наконец, разрешение на первый запуск с человеком на борту. Несмотря на то, что корабль, названный, без особых затей, «Горизонтом», сразу создавался как многоместный, первые полеты, конечно, планировались только с одним испытателем. Зачем рисковать еще кем–то?

И вот, ранним утром двадцатого июня, Андрей, облаченный в белоснежный скафандр, неуклюже попозировав фотографам и кинооператорам у лифта на стартовом столе, помахал им рукой и поднялся наверх, с помощью техников занял место в кабине. Его сопровождал Королев, лично следивший за выполнением всех предстартовых операций. Последние проверки, слова напутствия и люк спускаемого аппарата закрылся. Теперь он откроется только после приземления. Если, конечно, все пройдет успешно. Воронова от этой мысли слегка передернуло. Все же, сидеть верхом на хлипкой, не отработанной еще до полного совершенства (в кто, как не главный и испытатель, знал об этом все?) алюминиевой конструкции, заполненной сотнями тонн высокоэнергетического топлива — не самое спокойное занятие. Несмотря на любую подготовку. Он решительно оттолкнул от себя дурацкие мысли и сосредоточился на выполнении предполетных операций. Так как уровень развития электроники еще оставлял желать лучшего, автоматизированность управления системами корабля была значительно ниже, чем при первых пусках в той реальности, и поэтому работы у космонавта имелось в достатке. Пользуясь удобным пультом, поискам наилучшего дизайна для которого он уделил немало внимания, Андрей прогнал последние предполетные тесты всех систем, проконтролировал давление в основной и резервной гидросистемах, и выполнил еще много других действий.

Наконец, все было готово. По связи он слышал, как в бункере объявили минутную готовность — пошла циклограмма пуска. Воронов положил руку в перчатке возле торчавшего чуть в стороне от остальных тумблера, прикрытого красной крышечкой предохранителя. Это был ручной включатель системы аварийного спасения. Точно такой же имелся на пульте одного из операторов. По настоянию Андрея его продублировали в кабине — а вдруг связь с бункером прервется? После щелчка этим тумблером сработают пиропатроны, соединяющие спускаемый аппарат с агрегатным отсеком, а установленные над головным обтекателем твердотопливные бустеры за секунды унесут его за сотни метров от аварийной ракеты. После чего тот совершит посадку с помощью штатных парашютов. Но гораздо лучше будет, если эта система не понадобится!

Послышались до боли знакомые по десяткам пусков, на которых ему довелось присутствовать, не раз снившиеся по ночам стартовые команды:

- Ключ на старт! — включилась автоматика подготовки запуска.

- Протяжка–1! — пошла запись телеметрии от ракеты–носителя.

- Продувка! — поток азота ворвался в двигатели, выдувая оттуда остатки топливных паров.

- Ключ на дренаж! — закрылись клапана, выпускавшие из баков испаряющийся жидкий кислород и от белой башни носителя отошла заправочная мачта.

- Пуск!

- Протяжка–2! — пошла запись телеметрии и со стартового стола.

- Зажигание! — донеслась последняя команда из наушников и огромное тело «семерки» задрожало, снизу донесся глухой гул. Андрей почувствовал, как спинка ложемента стала толкать его вверх. А ее сейчас толкало пламя, вырывающееся из двадцати сопел вышедших на рабочий режим двигателей первой ступени, общей тягой в четыреста пятьдесят тонн. И это все для того, чтобы отправить в небольшое околоземное путешествие его несчастные семьдесят пять килограмм веса! Ну, не считая обеспечивающей аппаратуры, разумеется.