Василий Кононюк - Шанс? Параллельный переход

Перегрузив наше добро на лошадей, которых теперь у нас было с избытком, веселым табуном двинулись по тропинкам Холодного Яра в сторону Киева. Иван с Сулимом гарантировали, что до Черкасс проедем тайными тропами, никого не встречая, там еще лесами и буераками отъедем подальше — и только затем выберемся на битую дорогу. Это был мой первый выезд из казацкой глубинки в большой мир, и я вспоминал все, что знаю об этой эпохе, надеясь встретить людей, в беседе с которыми эти знания можно проверить. А знал я немало. В Киеве удельным князем должен сидеть сын Ольгерда Владимир. По нашей истории, он в разборки за Великое княжество Литовское между Ягайлом и Витовтом не встревал, соблюдая нейтралитет. В вопросах религии — аналогично, старался в разборки между католиками и православными не встревать. Короче, вся его деятельность очень хорошо описывалась поговоркой: «Моя хата с краю, ничего не знаю». Что, впрочем, ему не помогло усидеть на столе. Когда Витовт укрепился и разобрался на севере, в конце 1394 года он турнул Владимира и в начале 1395 года задвинул в Киев Скиргайла, марионетку Ягайла, которого он скинул с должности великого князя Литовского. Но задвинул исключительно для того, чтобы по-тихому отравить. Что он успешно и осуществил через год с небольшим. В Чернигове сидит ярый враг Витовта князь Дмитрий Корибут Ольгердович — не путать с Дмитрием Ольгердовичем, достойным человеком, — который сбежал от Ягайла к московскому князю. Дмитрия Корибута можно смело убивать при первом удобном случае. Католик, скорее всего тайный иезуит, насаждал в Чернигове католицизм, боролся с Витовтом все время, пока точилась междоусобица, до 1392 года. После этого, боясь остаться без головы, бежал к Ягайлу в Польшу.

Как хорошо много знать! История, как известно, наука особенная. Ее очень часто переписывают. С приходом нового ветра во внешней и внутренней политике страны чудным образом всплывают новые или хорошо забытые факты. Старые факты старательно забываются или становятся выдумками политических противников. История переворачивается с ног на голову. История этого периода вообще вещь загадочная: мало объективных источников, много сказок. Мне повезло ее прослушать в довольно подробном изложении, когда меня параллельно переносили в этот мир, и связано это было с основной теорией параллельных миров, тесно соприкасающейся с современной космологией.

Представьте себе, что вы легонько стучите трехмерной палкой в трехмерном пространстве по трехмерной большой луже или бросаете в нее трехмерные камни. В результате в луже возникают волны, поверхность которых является одномерной замкнутой расширяющейся линией, и они бегут по второму измерению лужи от центра во все стороны.

Теперь представьте, что в очень большую пятимерную лужу кто-то бросает пятимерные камешки. Образовывается волна, поверхность которой являет собой замкнутое трехмерное расширяющееся пространство, и эта волна бежит по четвертому измерению лужи. Это и есть наша вселенная после Большого Взрыва. Трехмерная расширяющаяся поверхность на гребне волны, бегущей по четвертому измерению, которое мы называем временем. И как в луже, впереди и позади этой волны нет ничего. У этой волны нет прошлого и нет будущего, есть только миг настоящего, который создает следующий миг.

Иногда просто поражает, как много и точно могут сказать несколько строчек стихов: недаром говорят, что устами поэта разговаривает с нами Бог.

Именно поэтому путешествия во времени — это абсурд. Невозможно путешествовать туда, где уже ничего нет или еще ничего нет. Но кто-то, назовем его Бог, регулярно бросает камешки в лужу, и за одной волной идет вторая, за ней третья, за ней четвертая. Так можно написать толстую книжку, перечисляя, какая волна идет за какой. Главное — арифметику хорошо знать. Но суть не в этом. Эти волны движутся по одному и тому же измерению, поэтому расстояние между ними можно измерить. Поскольку это измерение мы называем временем, то и расстояние получается в годах. Путем исследования параллельных переносов сознания профессор, который нам рассказывал общую теорию, установил, что между параллельными вселенными промежуток в триста десять лет с небольшим кусочком. Я попал во вторую от меня волну, смещенную на шестьсот двадцать лет относительно моего времени.

Естественно, нас готовили по истории к возможным точкам перехода. И эти точки нам описывали очень детально. Хотя я слушал тогда все это как шизофренический бред и поражался, на какую фигню расходуются народные деньги, но история этого периода оказалась на удивление увлекательной, и я учил ее с удовольствием. Время развала империй — это особое время, с большими возможностями. Окно этих возможностей достаточно небольшое, сорок-пятьдесят лет, прохлопаешь ушами — обратно не вернешь. Впрочем, все наши учителя скептически относились к возможности изменения истории параллельщиками. Самый из них известный персонаж и самый характерный, кого они приводили в пример, — это Леонардо да Винчи. Не обсуждаю его как художника, тут все молчат. Но искусство — это в первую очередь реклама. А рекламу он себе сделал, выдвигая тысячи технических идей, все эти идеи по достоинству оценили потомки, но реально ничего не было воплощено в жизнь. Тот мизер, по которым были созданы работающие макеты, никакого влияния на технический прогресс не оказал. Хотя видно по записям и рисункам, что знал и слышал он о многом. Но правильно говорится: черт сидит в мелочах, — если не знать мелочей, все идеи мало чего стоят.