Пьер Бордаж - Ангел бездны

– Да, вот только я на него совершенно не похож. И для прохода в некоторые места наверняка нужен код.

– Разберемся на месте.

От забрала каски оторвался еще один осколок и с мелодичным звяканьем покатился по полу. Они вошли в один из трех коридоров, которые вели в противоположном от подвала направлении. Первого человека они встретили примерно через пятьдесят метров: это был мужчина в просторном белом одеянии, походившем на скафандр. Обследуя металлические поверхности с помощью плоского потрескивающего зонда, он не обратил на них никакого внимания. Они увидели других людей в черных мундирах или в штатском в следующем помещении, которое освещалось мерцающими стенными панелями. Некоторые из них сидели на привинченных к полу скамьях вокруг грубых столов, занимаясь разборкой картонных папок. Почти все курили, и в комнате стоял такой дым, что впору было топор вешать. Стеф без колебаний направилась к контрольному пункту, демонстрируя полное равнодушие к восхищенным или похотливым взглядам, вызванным ее появлением. Пиб шел следом, старательно прикрывая дырочки на мундире штурмовой винтовкой.

Стоявшие с обеих сторон прохода двое часовых проверили карточки, не удосужившись взглянуть на голографические портреты. Тому, кто взял удостоверение Пиба, было на вид не больше шестнадцати-семнадцати лет: встав навытяжку, как полагалось по уставу, он почтительно указал на поврежденное забрало каски:

– Какие-то проблемы, начало?

– Это… это камень, – пробурчал Пиб, стараясь говорить как можно более басовитым голосом.

– В бункере и камней-то почти нет…

Рой испуганных мыслей закружился в мозгу Пиба. Отогнав их, он небрежно бросил:

– Миссия вне бункера. Совершенно секретная.

Часовой понимающе кивнул.

– У каждого своя работа, это верно. Проходите, начало.

Не торопясь, контролируя дыхание и жесты, Пиб догнал Стеф, которая спокойно шагала по коридору. Стены и потолки были теперь усеяны черными глазами камер. Они встречали легионеров, идущих небольшими группами по три-четыре человека, но также мужчин в синих рабочих комбинезонах или в штатском костюме, женщин с легкой походкой и мрачными лицами, любопытных персонажей в светлых летящих одеяниях – это были силы, мощи, власти, различные чины ангельской иерархии, тихо объясняла Стеф. Бункер походил на настоящий город, чье население – многочисленное в этот утренний час – заполнило почти все широкие коридоры, где порой трудно было разминуться. Такой наплыв оказался на руку Стеф и Пибу: при всем желании и даже при помощи нескольких наблюдателей их нельзя было выделить в толпе.

Пиб понял, почему им удалось так легко проскочить. Они пришли из глубины, тогда как самый строгий контроль осуществлялся на верхних уровнях, у официальных входов. На низших уровнях могли оказаться лишь те, кто прошли через все проверки и обыски. Небрежность первого часового, который пропустил их, не взглянув на голографические портреты, служила хорошей иллюстрацией для царившего в этой части бункера чувства безопасности и неприкосновенности.

Они вышли на большую круглую площадку с высоким потолком, освещенную множеством ламп дневного света. Все пространство между овальными и темными входами в коридоры было заполнено магазинами с узкими витринами и сверкающими вывесками: бакалейные товары, хлеб, мясо, колбаса, табак, книги, ткани, одежда, обувь, ресторан, кафе. Вентиляторы бесперебойно подавали струи свежего воздуха с легким ароматом озона. Пиб удивился, зачем было открывать бутики на такой глубине, затем сказал себе, что они, напротив, здесь вполне уместны, более того, очень выгодны: обитатели бункера, запертые в четырех стенах и получающие хорошую зарплату, охотно тратили здесь свои деньги – для большинства это было единственным развлечением.

– Давай перекусим на дорожку, – предложила Стеф.

Они зашли в небольшой ресторанчик, где заказали кофе и круассаны. Возле стойки и в узком зале было полно народу. Воздух гудел от разговоров, мощная система вентиляции не справлялась с клубами густого дыма. Все посетители – и мужчины и женщины – смолили сигареты с каким-то нервным остервенением.

– Сними каску, Пиб.

– Ты что? Они же увидят, что мне всего тринадцать лет…

– Ты повзрослел и возмужал с момента нашей первой встречи. Некоторым легионерам не больше шестнадцати-семнадцати. Поверь мне, разница небольшая. Никто ничего не заметит.

Пиб подчинился и почувствовал облегчение, освободив голову из этой стальной тюрьмы с шерстяной подкладкой. Увидев свое отражение в витрине, он с трудом узнал себя. Его лицо, обрамленное частично прилипшими ко лбу потными кудрями, осунулось, черты стали более резкими, над верхней губой появилась тень пробивающихся усов. Зажатый между двумя столами, он положил штурмовую винтовку на колени, взял чашку, отхлебнул глоток кофе и принялся за круассан, слегка отдающий затхлостью.