Евгений Костюченко: Зимний Туман - друг шайенов

Услышав его голос, кобыла зашагала быстрее, и вороной жеребец трусил рядом, ревниво поглядывая на нее.

Гончар понемногу погрузился в состояние, которое испытывал во время дальних переходов по прерии. Со стороны кажется, что человек дремлет в седле. Он неподвижен, его тело расслабленно покачивается в ритме шагов лошади, но его полузакрытые глаза непрерывно ощупывают горизонт цепким взглядом. Он молчит и может не расслышать вопроса, но от его взгляда не ускользнет ни койот, чья рыжая спина мелькнула в траве, ни темное облачко, вырастающее вдали, предвещая грозу.

Степан понимал, что лошадь идет к перевалу, и был рад тому, что она сделала выбор за него. Когда же он разглядел едва заметную струйку дыма над кронами сосен, ему стало ясно, что пора готовиться к встрече. Там, за перевалом, текла Последняя река. Там расположились в засаде "красноногие". Только они могли безбоязненно разводить костры в лесу, не заботясь о маскировке. Ну да, кого им бояться? Того одинокого всадника, что медленно продвигается вверх по извилистой тропке?

Как только Тучка вошла в лес, покрывавший склон, Гончар остановился.

— Дальше я пойду один, — сказал он, спрыгивая на мягкий лесной настил. — Стойте здесь. Если до утра не вернусь…

Он обнял Тучку, потрепал по шее вороного. Расседлав лошадей, он оставил на них только уздечки.

— Если не вернусь, уходите к озерам. Вдвоем не пропадете, — сказал он. — Вы отличная пара.

Взвалив на плечо винчестер и "Спрингфилд" и опоясавшись двумя патронташами, он тяжело пошел в гору.

"Сколько их там может быть? Судя по тому, что горит только один костер, не больше десятка. Что они затеяли? "Мы их всех завалим", — сказал Крэк. Чем? "Мясорубками"? В горах они неэффективны. Нет, каратели придумали какую-то хитрую гадость. От них всего можно ожидать".

В лесу было уже темно, и только верхушки сосен еще ярко зеленели в лучах солнца. Темнота не мешала продвигаться. Наоборот, благодаря ей он быстро заметил впереди мерцающую точку костра. Подобравшись к огню настолько, что ощущался запах тушеных бобов, Степан остановился. Он приставил винтовки к сосне и снял сапоги. Дальше надо идти босиком и налегке. Два кольта в руках, "смит-вессон" под мышкой. Лишь бы они не додумались выставить дозор.

Они не додумались. Они сидели у костра. Один — лицом к Степану, второго он видел со спины. Еще несколько минут он стоял за поваленной сосной, прислушиваясь к разговору и пытаясь понять, нет ли в лесу еще кого-нибудь, кроме этих двоих. -…А еще хорошо идут перстни, — с набитым ртом бубнил тот, что сидел лицом к Степану, держа на коленях миску. — Самый захудалый перстенек ушел бы не меньше чем за доллар. Слышь, рыжий? Говорят, у них серебряные и золотые перстни у каждого мужика. А бусы? Есть, конечно, дрянные, ракушечные. А есть и такие, что уходят по пятерке. Знаешь, из такого голубого камня. Вот те, голубые, можно и за десятку загнать, если встретишь любителя. Неплохо, да, рыжий? Чего ты не ешь-то?

Второй, не ответив, лег на бок и принялся ковырять палкой в огне.

— Ты не поднимал бы искры, слышь, рыжий? Лес сухой, как бы хвоя не занялась. Загорится — вдвоем не погасим.

Он облизал миску и отбросил ее в сторону.

— Ну вот, теперь можно и поспать. Покараулишь, рыжий? Ночью-то они в ущелье не полезут. На рассвете ждать надо. А на рассвете-то как раз самый сон. Не проспать бы. Крэк душу вынет, если проспим. Не проспишь, рыжий?

Не дождавшись ответа, каратель махнул рукой и вытянул из-за пазухи фляжку.

— Раз ты такой молчун, тебе и выпивка не полагается, — обиженно буркнул он.

Вытряхнув в рот последние капли, "красноногий" утер губы рукавом и закурил огрызок сигары.

"Их двое, — думал Степан, сжимая рукоятки револьверов. — Их можно взять живьем. Только — зачем? " А каратель заговорил снова. Сытый и захмелевший, он быстро простил угрюмому партнеру.

— Ты, рыжий, здорово придумал. Нам бы еще долго пришлось гоняться, если б не ты. А так — хлоп, и готово. Одно плохо, сколько добра пропадет. Не полезешь ведь вниз откапывать эти перстни да бусы. Долларов на двести разного добра. Но все равно это ты здорово придумал. Завалим дикарей — и по домам. Я уже три недели дома не был. По детишкам соскучился. У тебя есть дети? А у меня четверо. И всех кормить-одевать надо. Лишний бы доллар не помешал…

Он бубнил еще что-то о детях, но Гончар его уже не слышал. Все его тело наполнилось звенящей силой. Он вскинул невесомые револьверы и вышел из-за коряги.

— Вы люди Крэка? — спросил он. — Так отправляйтесь к нему.