Евгений Таганов: Рыбья Кровь и княжна

Свою третью — хазарскую, как он называл, — зиму Повелитель Дорог провел в дальнем походе на Перегуд. Преодолев восемьсот верст через Айдар и Корояк, вышел через месяц с полутысячной дружиной к самому дальнему своему северному владению. В Перегуде князя, освободившего их когда-то от норков, никак не ожидали и даже сперва не хотели открывать городские ворота.

— Даю вам два часа на подготовку достойной встречи, — передал Рыбья Кровь вышедшим к нему переговорщикам. Через два часа ворота действительно распахнулись, и княжеская дружина вошла в посад и крепость.

Перегудцы оказались правы, когда, изгоняя наместника Кривоноса, говорили, что князь добрый и все им простит. Князь и простил: велел всех горожан и людей с торжища внести в податные списки, и подымье превратил в полюдье — теперь подати решил собирать не с домов, а с количества горожан. Не хотели прямого правления княжеского наместника, разбирайтесь теперь отцы города сами, с кого какую личную подать брать, чтобы выйти на одну общую сумму.

— Так они многодетных и бедняков вообще из города изгонять станут, — предположил Корней.

— Да пускай изгоняют, больше будет кругом селищ и городищ, — вполне допускал Дарник.

При возвращении в Новолипов его ждала печальная новость: хан Сатыр умер, и тарханы собирали съезд выборных людей, чтобы провозгласить нового хана. Куда же без визиря? И Дарник отправился в орду.

На съезде выборщиков голоса разделились: треть предлагала сына Сатыра, треть — одного из тарханов, а еще треть желала в ханы липовско-гребенского князя. Нельзя сказать, чтобы это было для Дарника совсем уж неожиданно, он вполне допускал такую возможность. И все же, когда попросили выступить его, решительно отказался от предложенной чести:

— Если уважаемые тарханы согласятся, то я хотел бы и дальше оставаться их войсковым визирем. Но служить мне хотелось бы под началом сына Сатыра.

Совсем скромно пожелал, и все же именно эти слова склонили чашу весов выборщиков в сторону Илиса, старшего сына Сатыра.

— Все говорят, что у тебя слишком большое войско, и оно может погубить не только любого врага, но и нашу орду, — выразил опасение в доверительной беседе с визирем молодой хан.

— Прикажи, и я распущу его хоть завтра.

— Нет-нет, — не на шутку испугался Илис. — Все распускать никто не требует.

— Походное войско у меня — две тысячи. Остальное все по городищам и вежам, — объяснил Дарник.

— Я это к тому, что, если с тобой что-нибудь случится, мы получим десять тысяч удалых разбойников, с которыми никто не совладает.

— Ты прав. От этой беды есть два выхода. Или я веду все войско в дальние земли и там его в сражениях теряю. Или ты в каждом улусе создаешь свое войско и обучаешь его как надо. Выбирай?

Илис от такого выбора побледнел еще больше:

— Мне надо посоветоваться с тарханами. А куда ты этим летом хочешь направить острие своего копья?

— На север и восток направил, теперь только на запад, — отвечал князь.

Как Дарник сказал, так и сделал. Летний поход на запад через земли откочевавших ирхонов, уличей и тиверцев получился успешным. Шеститысячное войско стремительным переходом преодолело четыреста верст степного пути, переправилось через две больших реки и вышло к Истру-Дунаю. На его правом берегу находился пограничный ромейский город, в течение десятилетий отбивающийся от окружающих его болгар. Местный мирарх сразу же захотел нанять хазаро-словен на свою службу. Но князь имел другое намерение.

По Истру движение судов было еще активнее, чем по Танаису и Славутичу вместе взятым. Местные купцы весьма удивились, когда хазарский визирь рассказал им, что можно отправлять торговые караваны в Хазарию не по воде, а по суше. Удалось даже уговорить с десяток самых смелых купцов погрузить свои товары на дарникские повозки и вместе с войском отправиться на восток.

Этот обратный путь занял вдвое больше времени. В чужой земле Рыбья Кровь вел себя как в собственной: закладывал поселения, выравнивал дорогу, оставлял для охраны крупные гарнизоны.

Когда достигли Ракитника, он отпустил на домашнюю побывку большую часть войска и дальше с купцами пошел с малой дружиной. Семилетние княжичи тоже были с ним, проходя войсковую службу каждый в отдельной сотне.

— Никто, кроме тебя, князь, не понимает, что купцы и дороги — это главная развивающая сила всех стран и народов, — пели хвалу Дарнику торговцы.

Часть из них, достигнув перекрестка, где западно-восточный путь пересекал северо-южный, свернули на юг и под достаточной войсковой охраной направились в Таврику. Остальные продолжили движение с княжеской дружиной на восток.