Владимир Лебедев: Царский духовник

- Всех недругов одолел царь Василий, - начал опять инок Вассиан, - и одолел их одним своим разумом, одной своею волею… Не было у него наставников, не было у него пестунов; никого он не слушал и все дела сам вершил… Тебе, царь-батюшка, говорили, будто я у царя Василия в советчиках был… То неправда… Царю Василию не надо было ни у кого ума занимать. Спрашивал меня царь Василий в иную пору о делах церковных, и тогда я давал ему свой совет смиренный. Коли по душе было царю Василию, слушал он меня; коли не по нраву было ему, делал он по-своему…

Примолк снова инок Вассиан и опять зоркими очами впился он в лик царский. Краска стыда и гнева заливала чело молодого царя; ерзал он на своем кресле резном и порывисто теребил пальцами тонкими рукав своего кафтана парчового. Стиснув зубы, брови нахмурив, уставился и он на старца.

- Великим владыкою был отец мой, - промолвил наконец царь Иоанн Васильевич. - Научи же и меня, отец святой, таким владыкою быть.

Заликовал казначей монастырский, бывший епископ Коломенский, и так велика была радость его, что не мог он сначала слова вымолвить. Потом уж, с силами собравшись, поднялся он со скамьи, подошел к молодому царю, наклонился к уху его, как искуситель некий, и шепнул:

- Если хочешь быть истинным самодержцем, то не имей советчиков мудрее себя; держись правила, что ты должен учить, а не учиться, повелевать, а не слушаться.

Тогда будешь тверд на царстве и грозен для вельмож. Мудрейший советник государя неминуемо овладеет им!

Когда человека змея ужалит, сразу не чует он боли; только немного погодя спохватывается он и стонет… Так и молодой царь Иоанн Васильевич сразу не понял и не постиг лукавые слова инока Вассиана… Только подумав да поразмыслив, принял он полный яда коварный совет старца. Долго уже терзался молодой царь той мыслью, что вершат делами государскими советчики его Сильвестр да Адашев, долго уже гневался на самого себя за то, что смотрит он глазами своих советчиков на дела правления… А тут вдруг нашелся человек случайный, старец многомудрый, да к тому же любимец отца его, и пояснил молодому царю, что он на престоле своем словно младенец несмысленный. И гнев, и радость бушевали в душе Иоанна Васильевича…

Долго смотрел он на иссохшее лицо старого инока, наконец со своего места встал, схватил обеими руками сухую руку старца Вассиана и облобызал ее лобызанием благодарным.

- Сам отец мой не дал бы мне совета лучшего! - воскликнул он и обнял казначея монастырского.

- Верь мне, государь, - добавил старец. - Верь мне: моими устами говорит тебе жизнь многолетняя. Будь сам себе владыкою и бойся советчиков лукавых.

Долго еще продолжалась неспешная беседа царя со старцем…

Неблагополучна была поездка богомольная царя Иоанна Васильевича. Недаром в самом начале той поездки в Троице-Сергиевой обители заточенный инок, славный Максим Грек, предрек царю несчастье… “Государь, - сказал преподобный Максим Грек царю Иоанну Васильевичу, - пристойно ли тебе скитаться по дальним монастырям с юной супругою и с младенцем? Обеты неблагоразумные угодны ли Богу? Вездесущего не должно искать только в пустынях: весь мир исполнен Его. Если желаешь изъявить ревностную признательность к небесной благости, то благотвори на престоле.

Завоевание Казанского царства, счастливое для России, было гибелью для многих христиан; вдовы, сироты, матери убиенных льют слезы: утешь их своею милостью.

Вот дело царское”.

Когда не внял молодой царь мудрым словам святого старца, предрек ему Максим Грек, что не привезет он с собою назад в Москву младенца-царевича живым. И сбылось предсказание старца: не доезжая монастыря Кирилловского Белозерского, еще на Шексне-реке, умер царевич Димитрий.

Утешал горюющий царь всеми силами свою молодую царицу, что плачем разливалась о своем первенце. На верху у царицы непрестанно служба шла печальная, вдвое больше милостыни раздавала царица в эти дни скорбные, отовсюду стекались к ней иноки благочестивые, странные люди, юродивые… Все же ничто не утешало царицу, и часто сидела она в думах глубоких и печальных одиноко у себя в горницах. В один из этих дней скорбных пришел молодой царь в покои царицыны и завел с супругой любезной беседу тихую, душевную:

- Поведай мне, супруга моя дорогая, отчего не утоляется скорбь твоя, отчего плачешь ты и тоскуешь и даже в молитве утешения не находишь?

Обратила молодая царица на царя очи, полные слез, и не могла тех слез удержать: зарыдала, затрепетала в сокрушении тяжком.