Игорь БЕЛЫЙ - Заговор Сатаны. ИСПОВЕДЬ КОНТРРАЗВЕДЧИКА

А как тебе эта блондиночка, с которой ты часто танцуешь? Мне кажется, она очень мила и влюблена в тебя по уши!

Я, немного смутившись, ответил:

— Она немка и стара для меня, уж если для кого она и подойдет, то это для вас. Конечно, она красива и добра, но кроме танца с ней в клубе я и думать ни о чем не могу.

Вскоре эту тему мы незаметно закрыли. Постепенно перешли к разговору о более серьезных вещах: о войнах, шпионах, разведке и контрразведке.

— Все думают, — сказал Александр Васильевич, — что война закончилась, враг разбит, — мы победили и если не сегодня, то завтра настанет время всеобщего всенародного счастья и благополучия без ссор и войн, будем строить социализм и коммунизм по призыву Троцкого: «Да здравствует пролетарская революция на всей земле!»

— Видишь, как он просто провозглашал, — говорил мне Александр Васильевич, — а где он оказался? А сколько еще не ясного, не понятного для всех нас, даже после войны, даже для нас — контрразведчиков.

Эти слова так близко я впервые услышал не от кого-нибудь, а от контрразведчика! Во мне в одно мгновение сжались все мышцы, и, кажется, остановилось сердце!

— А вот вы, Александр Васильевич, разве не в контрразведке работаете? — спросил я.

— Да, Игорек, я контрразведчик с 1938 года, служу вместе с твоим троюродным дедом Василием Алексеевичем, поэтому я и оказался здесь, именно здесь в Средней Азии на перекрестке шпионских дорог Востока и Запада. До тебя не доходит, почему рыбаку всегда в мутной воде легче рыбку ловить? Сейчас сюда едут люди со всего Союза — кто от голода и холода, кто спрятать свои кровавые следы, оставленные за время войны, а некоторые, особенно имеющие родственников за рубежом, в Америке например, удирают отсюда, собрав все необходимые данные для будущих провокаций Запада. Сколько еще предстоит нам повидать, один Господь Бог знает! — и, как бы невзначай, спрашивает: — А ты давно видел своего знаменитого деда Василия Алексеевича?

— По-моему, я его вообще никогда не видел и не знал, что есть у меня такой дед.

— Тогда вот посмотри, — подает мне фотографию и чиркает зажигалкой. Вижу: стоит генерал-майор с красивыми усиками, небольшим носом и острыми как бритва глазами.

— Он передает тебе большой привет, — говорит Александр Васильевич и призывает к терпению и мужеству. Вот он передал для мамы 30 ООО рублей денег, — ты ей так и передай, что от деда Василия, она его знает. Он приходится двоюродным братом Алексея Кирьяновича — твоего родного деда по отцу. Василий Алексеевич сейчас находится во Владивостоке и очень надеется, что ты его надежная смена. Тебе сколько сейчас лет — 21?

— Нет, — говорю я, — мне только 16, ведь я только с 1932 года, к сожалению.

— Ничего, ничего, разве плохо, когда человек моложе? — с улыбкой произнес Александр Васильевич, — я посмотрел, как ты расправился с обидчиками, и мне показалось, что тебе лет 30! Среди подростков у тебя хороший авторитет, а некоторые заметно побаиваются. Да и фронтовики с тобой считаются. В школе учителя твою память называют записной книжкой — это особое качество.

И, как бы спохватившись, Александр Васильевич проговорил:

— Ух, как время быстро пролетело, — уже утро, у меня есть к тебе предложение по сотрудничеству, вот прочти эти два листа, а потом еще о них поговорим.

Я взял из его рук двойной лист бумаги с красным гербом Советского Союза и буквами СВПК под гербом. Это оказалась клятва для вступления в сотрудники в специальную военно-политическую контрразведку СССР. Я, не слыша своего голоса, но, как сказал потом Александр Васильевич, очень громко прочитал и сразу спросил:

— А где подписать? Я согласен!

Здесь же я подписал клятву и приобрел новую фамилию, имя и отчество и стал контрразведчиком Белым Игорем Васильевичем. Белый, потому что я блондин, Игорем меня назвал Александр Васильевич, а отчество я взял по деду Василию Алексеевичу. Произошло это в сентябре 1948 года, с этими инициалами я иду по жизни пятьдесят седьмой год! На эту фамилию я имею немало наград за подвиги, шесть ранений в «мирное время», два знакомства с электрошоком, но об этом я напишу ниже…

В тот день, утром 13 сентября 1948 года, я пришел домой, маме я рассказал все иначе: мед и сахар передали из Питима, а деньги прислал дядя Сережа (брат матери, проживавший в Сочи, который нам часто помогал во всем). Я попросил маму, чтобы она не проговорилась об этом в письме жене дяди Сережи, эти деньги дядя Сережа передал через своего друга, получили они их как премию за качественное и ускоренное строительство санатория для фронтовиков. Мама мне поверила. Спустя некоторое время мама стала выздоравливать, а через месяц мы приобрели не очень шикарное, но уже свое жилье из двух комнат.