Владимир Поселягин - Я - истребитель

Двадцать шесть СБ Никитина — полк получил пополнение из Сибирского военного округа, а вот приказа на переформирование все не было — по одному пошли на взлет.

Заняв свою привычную позицию над строем бомбардировщиков, я «змейкой» шел в боевом охранении, внимательно следя за воздухом. То, что вылет будет без встреч с немецкими истребителями, я сомневался.

— Лютик, я Бычок, слышишь меня? Прием, — услышал я вызов комиссара Тарасова. Как обычно, строй бомбардировщиков вел он. Никитин хоть и был опытным летчиком, но в бой самолеты водил редко, выполняя в основном административные функции. Видимо, поэтому в полку был такой порядок, тут не только просматривается работа капитана Смолина.

— Бычок, я Лютик, слышу вас.

— Лютик, иди вперед, посмотри, если над прорывом немцы, расчисти нам дорогу.

— Понял! Выполняю, — ответил я.

— Поосторожнее там, — попросил комиссар.

— Безумными могут быть приключения, герой же должен быть разумным, — слямзил я фразу одного уже покойного журналиста.

На земле мы расчистку воздуха не обговаривали, я должен был только сопровождать их и охранять. Но решение комиссара было правильным. Толку от вылета, если они не смогут выполнить свою работу?

Призвав весь свой реальный и теоретический опыт и дав газу, я рванул вперед.

— Герр майор, в эфире снова Лютик, — отвлек майора Гарднера от просмотра переведенных перехватов русских голос старшего радиста обер-лейтенанта Моузера.

— Опять? Где?! — вскинул Гарднер голову.

— Судя по перехвату, Лютик, то есть советский ас Суворов, находится в районе прорыва наших моторизованных войск. Патрулировавшие там истребители подтвердили, что это именно Суворов, его самолет. Согласно приказу, в бой они с ним не вступили и ушли на свой аэродром.

— Отлично. Вы уже сообщили об этом группе оберст-лейтенанта фон Шредера?

— Так точно, герр майор. Боевая группа оберст-лейтенанта уже пошла на взлет. Предположительное время перехвата через двадцать минут.

— Да. Через двадцать минут этот Суворов перестанет существовать, — оскалился Гарднер, снимая трубку телефона. Нужно сообщить заинтересованному лицу, что охота на Суворова подошла к своему логическому концу.

Группа оберст-лейтенанта фон Шредера состояла из десяти асов с ним самим во главе. Ее специально создали для перехвата и уничтожения асов противника, и она показала высокие результаты в битве над Британией. Сюда ее направил лично рейхсмаршал Геринг, которому надоели нападки завистников и политических врагов, с завидной регулярностью докладывавших Гитлеру обо всех успехах этого проклятого Суворова. Русский летчик давно уже был на слуху у всей верхушки Рейха.

Рейхсмаршал понимал, что этот Суворов — всего лишь повод, чтобы если не убрать его с политической арены, то изрядно навредить, и он знал, кто за этим стоит. Поэтому решил разрубить гордиев узел одним ударом, вызвав из Франции группу фон Шредера. Решение было правильным — попытки диверсантов захватить Суворова и доставить его в Германию живым провалились, и Геринг решил справиться собственными силами.

Наконец момент настал. Суворов вновь вышел в эфир, и в то место, где его обнаружили, немедленно были посланы орлы оберст-лейтенанта.

Скрипнула дверь сарая, где Алексей сидел вместе с другими арестованными, и в открывшийся дверной проем вошли два конвоира. Алексей их знал, они не раз водили его на допросы. И теперь тоже пришли за ним.

Алексей горько усмехнулся, вспоминая, как он сюда попал. Тогда, вернувшись, они увидели на дороге убитых и раненых. «Ишачки» уже улетели, и можно было без опаски выйти на дорогу.

Лейтенант был бледен, но командовал твердо:

— Вскрывай чемоданы, будем делать перевязку, используя одежду.

Летчик открывал чемоданы, включая свой, и рвал на части нижние рубахи и кальсоны, подавая готовый перевязочный материал лейтенанту, уверенно работавшему с ранеными.

— Товарищ лейтенант, а где вы так научились делать перевязки?

— Отец фельдшер, к нам на дом часто привозили раненых охотников. Я помогал, кое-чему научился. Сибиряк я, — пояснил тот.

— Понятно, — под треск очередной рубахи ответил Алексей.

Всех четверых раненых они осторожно отнесли в тень деревьев, с надеждой ожидая, что проедет какая-нибудь машина, а убитых, все восемь тел, убрали на обочину дороги, освободив проезжую часть.

Когда они практически закончили, над головами снова послышался такой знакомый рев моторов. «Ишачки» возвращались. Три из них сопровождали четвертого, который, густо дымя, летел в сторону передовой, все теряя и теряя скорость.