Владимир Корн: Артуа. Ученик ученика

Как я себе все это представляю. Благодаря своему внезапно открывшемуся таланту я смогу делать так, что мне будут посылать вызов.

Вызывать будут те, на кого мне станут указывать мои будущие работодатели. Ну а дальше уже дело техники, в моем случае компиляционной. И какой с меня будет спрос, ведь я сам-то никого не задеваю. Я весь бедный и несчастный просто защищаю свою честь от тех людей, за убийство которых мне будет хорошо оплачено.

Конечно, существует опасность, что меня проткнут на дуэли первым, но ведь такая вероятность существует и без того, чтобы за нее заплатили неплохие деньги. И потом, это не будут бои каждые выходные, вряд ли у моих будущих покровителей настолько много врагов, которых необходимо спровоцировать, а затем убить.

Что же во мне такого, что не могли увидеть ни Горднер, ни Фред? Ведь они непременно сказали бы мне, что со мной не так, манера себя держать, манера разговаривать, еще что-то. Непонятно.

Ну что ж, если у меня есть талант, то грешно им не воспользоваться.

Я встал, взял со стола шляпу своего собеседника. Знаете ли, уважаемый, на моей родине считается неприличным класть головной убор на стол, это ли не повод? Затем нахлобучил шляпу ему на голову, щелкнул по кончику носа, слегка потрепал по щеке.

Может быть, еще и три пальца на одной руке показать, или этого будет достаточно? Уже выходя, через плечо бросил:

– Я остановился здесь же, в «Приюте странника», если вы запамятовали.

Вот только очень сомневаюсь, что эта история будет иметь продолжение. А если и будет, нет ничего страшного, судьба. За такие предложения не надо быть благородного происхождения, чтобы сделать то, что я только что сделал. Пощечиной он слишком легко бы отделался.

Я шел по центральной улице Велента, мурлыча себе под нос:

– Пора – пора – порадуемся на своем веку,

красавице и кубку, счастливому клинку…

А что, и сама песня неплоха, и слова ее вполне соответствует духу времени.

Остановившись, поприветствовал пассажиров открытой кареты, у нас такие, по-моему, назывались ландо:

– Рад видеть вас, господин граф. Леди Силома, вы – само очарование.

Конечно же, госпожа Энглиер, сочту за честь снова посетить ваш дом. Непременно, леди Силома, специально для вас я исполню все, что пожелаете. И обязательно так понравившуюся вам песню. Да, да леди Силома, вы правильно запомнили, это называется романсом.

Нет, господин Энглиер, здесь я с вами снова не соглашусь. Картины Бениаля Грувеля излишне, на мой взгляд, аллегоричны. Все эти условности слишком сиюминутны.

Пройдут века, и нашим потомкам станут непонятны эти аллегории, но тот дивный свет, которым пропитаны все его полотна, будет восхищать их всегда. Но только если вы сможете меня переубедить… До свидания и с нетерпением буду ждать завтрашнего вечера.

И я пошел дальше, продолжая напевать всю ту же песню.

Нет, как все же замечательно, что я попал именно в этот мир и именно в это время.

И пусть от коновязи ощутимо тянет конскими яблоками, а у меня нет возможности вынуть из кармана телефон, позвонить Сьеоле и сказать ей, что с нетерпением жду нашей встречи, но разве это что-то меняет.

Не нужны мне теперь флаеры, гравипланы и даже гиперпространственные перелеты.

Мне хорошо здесь и вряд ли я когда-нибудь пожалею, что попал именно сюда.

Буду ли я заниматься всеми теми вещами, о которых в отличие от жителей этого мира имею представление? Наверное, буду, пусть и не сейчас. Когда-нибудь потом, куда торопиться, да и важно ли это.

В этом мире честь все еще кое-что значит, а деньги не значат еще очень многого.

И это, наверное, то, что действительно важно.